– Легко, – закивала Морриган. – В Тир на Ног они размножаются, как грызуны.

– Замечательно. После того как железный элементаль поблагодарит тебя за фейри и даст понять, что с твоей стороны было очень мило дать ему так классно перекусить, тебе не следует грозить ему страшными карами. Вместо этого улыбнись и скажи: не стоит благодарности. Ты даже можешь признаться, что иногда любишь съесть порцию мороженого и что для элементалей фейри по вкусу могут его напоминать.

На лице Морриган отразилась странная борьба. Брови сошлись, нижняя губа почти дрожала, потом она нахмурилась, и в ее глазах засверкало алое пламя гнева. Впрочем, оно мгновенно померкло, и его сменило неуверенное выражение. Она посмотрела на стол, черные волосы упали вперед, закрыв лицо, и она заговорила из-за их полога.

– Я не могу это сделать. Заводить друзей противно моей природе. Я не знаю, что такое доброта.

– Чепуха. – Я повернул к ней свое новое ухо великолепной формы. – Вот живое доказательство твоей доброты. В тебе благоденствует ирландская щедрость, Морриган.

– Но это был секс. Я не могу заниматься сексом с элементалем.

«Значит, элементалям повезло», – подумал я.

– Ты права, но есть и другие способы быть доброй с людьми, и я уверен, тебе они известны. Мне кажется, проблема в том, что ты не позволяешь людям быть добрыми с тобой. Вот что я тебе скажу: я помогу тебе подготовиться к дружбе с железным элементалем. Ты сможешь практиковать все тонкости новых для тебя отношений со мной. Для меня будет честью стать твоим другом.

Морриган резко встала, подхватила кусочки метеоритов и засунула их в кожаный мешочек, но ее лицо все это время скрывали черные волосы.

– Благодарю за секс, трапезу и инструкции, – официально сказала она. – Ты весьма гостеприимный хозяин. – Она сильно затянула шнурок мешочка. – Я посещу Гоибниу и вернусь, когда у меня будут амулеты.

Затем она мгновенно приняла форму ворона – прямо на моем столе, – схватила лапами мешочек и вылетела через заднюю дверь, которая отворилась сама, чтобы выпустить ее наружу.

Я секунд тридцать размышлял о том, почему Морриган ушла так быстро, и решил, что она немного verklemmt[47] из-за моего предложения дружбы. Мне бы следовало предвидеть такую реакцию.

Вежливый стук в дверь напугал меня и заставил Оберона трижды гавкнуть.

«Это Бригита. Она со мной поздоровалась», – только после этого сообщил он.

«Бригита стоит у двери?»

Паника в моем мысленном голосе заставила пса рассмеяться, он не хуже меня знал, что я не мог сейчас открыть дверь. Я все еще оставался голым и не успел исцелиться после встречи с Морриган – впрочем, я тут же сообразил, что именно этого Морриган и хотела. Она никогда не появлялась у меня случайно. Мне снова предстояло играть в загадки с богинями и пытаться понять, каковы их истинные намерения. Несколько недель назад они вместе изящно заставили меня сделать то, что было им нужно, и я понимал, что все начинается сначала. Мне бы следовало задать Морриган больше вопросов о гражданской войне в Тир на Ног, ведь она могла иметь отношение к внезапному появлению Бригиты, тут не могло быть никаких сомнений – как и в том, что солнце встает на востоке.

– Ну, я знаю, как получить некоторые ответы, – сказал я, обращаясь к двери, и бросился в спальню.

Там меня встретил Оберон, отчаянно вилявший хвостом.

«Ответы на что?»

– На все мои вопросы, – сказал я, быстро натягивая шорты цвета хаки и зеленую футболку из хлопка.

В дверь снова постучали – уже не столь вежливо, с не вызывавшей сомнений ноткой нетерпения.

– Она, судя по всему, может слышать твои мысли, поэтому успокойся, иди в гостиную и не выходи оттуда. Как только она войдет, я хочу, чтобы ты все время оставался у нее за спиной.

«Почему?»

– Пожалуйста, сделай, как я говорю, – коротко сказал я и тут же пожалел о своем деспотичном тоне.

Обычно я люблю поспорить с Обероном. Он великолепен, когда речь идет о взаимных уступках. Но сейчас он не понимал, насколько велики ставки, а я не мог ему объяснить, поскольку Бригита слышала его мысли.

«Ладно».

Хвост Оберона печально повис, и он вышел из комнаты. А я немного расстроился, но, если у нас все выйдет, Бригита не получит предупреждения. Я не знал, сумею ли довести дело до конца, но мне требовалось подготовиться. Я вытащил Фрагарах из шкафа, забросил его за спину и поспешил открыть входную дверь.

Бригита самодовольно улыбнулась, как только я распахнул дверь. Так улыбаются в рекламе, которую показывают во время футбольных матчей: непристойно красивая знойная женщина, чьи прелести лишь слегка прикрывает одежда, призрачный ветер, дующий со стороны камеры, развевает ее волосы, словно обещает неслыханные удовольствия, она сексуально надувает губы, глядя на неудачника со слабым подбородком, и он окончательно отбрасывает сомнения в том, что она может им заинтересоваться – ведь у него в руках бокал с холодным пивом. Таинственный ветер, несомненно, организовала сама Бригита, и он гнал на меня ее аромат, оставшийся прежним: молоко и мед, и мягкие спелые ягоды. Проклятье.

Однако меня нельзя назвать неудачником, а мой подбородок слабым, но я столь же восприимчив к рекламе пива, как любой другой мужчина, несмотря на то что все это существует лишь в юношеских сексуальных фантазиях. Ни одну из таких реклам нельзя сравнить с настоящей богиней, стоявшей сейчас в моем дверном проеме.

Бригита выглядела так, словно только что сошла со страниц журнала «Хеви-метал». Она была одета в несколько слоев прозрачного синего материала, завязанного или скрепленного таким образом, что он едва прикрывал ее могучие сферы, позволяя, однако, полностью разглядеть их сквозь ткань. Одно золотое ожерелье сверкало на шее, другое – на левом предплечье, изящные браслеты из витого металла украшали запястья. Талию обхватывало несколько рядов золотых цепочек. Рыжие волосы с вплетенными золотыми нитями томным каскадом обрамляли лицо, как у Джессики Рэббит[48]. И в довершение всего этого великолепия – слегка недовольный призывный взгляд, которого она достигала, поджав губы и слегка прикрыв сонные глаза. Она выложила на стол все свои карты. Леди в рекламах пива, конечно, горячие штучки, тут нет ни малейших сомнений, но когда богиня старается выглядеть исключительно привлекательной, никому другому не стоит даже пытаться с ней соперничать.

Бригита гораздо ближе, чем Морриган, к тому типу женщин, которые мне нравятся. С одной стороны, она ни в одной из своих форм не ест мертвецов, с другой – именно она зажгла пламя творчества и страсти в сердцах ирландцев. Но, даже если бы я захотел дать Бригите то, зачем она пришла – а я не был уверен, что знаю это, – я понял, что Морриган позаботилась, чтобы я оказался бессилен выполнить ее желание.