Он долго молчал, переваривая информацию, бегая глазами, а я наслаждался от того, что попал в цель. Я приблизился к нему вплотную, схватил за грудки идеальной рубашки и резко притянул мудака к себе. — Да, мудак, я сделал домашнее задание, и думаю, оно стоит беспроблемных зачетов и экзаменов для Златы. А ты, урод, если еще раз посмеешь хотя бы косо на нее посмотреть, я закопаю тебя живем. Ясно? — трусливый ублюдок теряет дар речи и быстро кивает. Отталкиваю его от себя, демонстративно поправляю его воротник, и с силой хлопаю по плечу. — Было приятно пообщаться, Юрий Михайлович, быстро сажусь в машину, врубаю громкую музыку и мчусь к моей девочке. Завтра я планирую познакомить ее со своей мамой. Своеобразное такое знакомство. Можно сказать, нестандартное. Познакомить девушку с матерью, которая каждый мой визит знакомится со мной заново. Ну, это все не важно.

Важно то, что я познакомлю друг с другом двух дорогих мне женщин, потому что они все, что есть в моей кровавой жизни.

Злата

Он сказал, что хочет познакомить меня с родным ему человеком, но не сказал с кем. Мы выехали за пределы города и молча куда-то ехали. На все вопросы Ярослав отвечал, что я скоро сама все пойму. На заднем сидении лежал букет тюльпанов, предназначенный не для меня. Яр был сосредоточен на дороге и не настроен на разговоры. Я смотрела в боковое окно, изучала загородные пейзажи и думала о том, как просто все решилось с Юрием. Когда он вызвал меня к себе, я приготовилась к очередной порции обвинений, но Юрий сообщил, что мои работы странным образом нашлись и я могу готовиться к экзаменам. Я долго изучала физиономию преподавателя, но не нашла ни одного повреждения. Я даже не хотела знать, каким образом Яр убедил Юрия не придираться ко мне, лишь бы это никак не отразилось на сдаче экзамена.

— Приехали, Златовласка, — оповещает меня Яр и паркуется на стоянке возле въезда в здание, похожее на санаторий.

— Где мы? — все-таки решаюсь спросить я.

— Здесь моя мама, — как-то очень печально сообщает Ярослав и выходит из машины, прихватив с собой букет розовых тюльпанов.

— Мама? Почему ты сразу не сказал, что мы едем знакомиться с твоей мамой?! Я не готова, на мне рваные джинсы и футболка с отрытыми плечами. Я бы… — меня накрывает волнением и паникой.

— Все нормально. Ты прекрасна. Да и знакомство будет своеобразным, — он берет меня за руку, сплетает наши пальцы и тянет за собой ко входу в здание.

— В смысле, своеобразным?

— Сейчас сама все увидишь, Маленькая. Пошли, не волнуйся, все будет хорошо, — последнюю фразу он говорит так, будто сам не верит в свои слова. А я отчаянно не понимаю, что происходит. Когда мы проходим в внутрь и подходим к стойке администратора, я понимаю, что это не санаторий, а клиника.

Его мать больна?

Милая девушка в коротеньком белом халатике сообщает нам, что его мама сейчас обедает, но мы можем подождать ее в комнате отдыха. Мы садимся на удобный диван в довольно светлой и просторной комнате со множеством декоративных растений, книжными полками и огромным телевизором. Да, клиника явно негосударственная. И, видимо, очень дорогая, судя по обстановке и любезности персонала.

— Посиди здесь немного, я пойду поговорю с врачом, — Ярослав вручает мне букет и удаляется из комнаты. А в моей голове крутится тысяча вопросов. Я ведь ничего про него не знаю. А хочется знать все. Где его родственники? Чем болеет его мама? Почему он такой? Как бы я не растворялась в собственной любви, мысль о его профессии все чаще не давала мне покоя, приводя в ужас.

Я запрещала себе об этом думать. В моей голове никак не укладывались Ярослав и наемный убийца Монах. Я разделяла для себя этих двух людей. И о Монахе я старалась вообще не думать. Вчера мне приснился сон. Страшный, странный сон. Он убивал. Монах в черном капюшоне и черных кожаных перчатках с пустыми зелеными глазами убил на моих глазах много людей. Прямыми меткими выстрелами в голову. Люди падали на землю и заливали тротуар бордовой кровью. А я стояла и смотрела, в ужасе прикрыв рот. Огромная лужа крови растекалась и подползала к моим ногам. Я стояла как вкопанная и не могла пошевелиться от сковывающего меня ужаса. Но самое ужасное — когда кровь коснулась носков моей обуви, Яр приставил револьвер с глушителем к своей голове, металлическим дулом в висок. Я хотела кинуться к нему, закричать, но ничего не могла поделать с собой: все тело сковало от страха. Я только могла смотреть на него во все глаза и беззвучно молить не делать этого. Но он не слышал меня. Он нажал на курок прошептав только одну фразу. «Другого выхода нет». Я проснулась вся в поту с заходящимся сердцем, с полным ощущением реальности произошедшего. Ярослав был рядом, он спокойно спал, прижимая меня к себе. Холодный страх сковывал сознание, и я вцепилась в мужчину мертвой хваткой и до утра не могла сомкнуть глаз. Утром я хотела поговорить с ним. Я хотела знать, что происходит и почему мне максимально опасно находиться вдали от него. Но так и не решилась. Наверное, потому что я боялась ответов или его реакции на мои вопросы. Видимо, я эгоистично хотела видеть рядом с собой любимого Ярослава, а не наемного убийцу Монаха.

Ярослава не было довольно долго, и чтобы как-то отвлечься от сумбурных мыслей, я поднялась с удобного дивана, подошла к полке с расставленными книгами. Взяла в руки первую попавшуюся, открыла ее и начала читать текст, совершенно не понимая, о чем идет речь.

— Прекрасный выбор, но это довольно тяжелая книга, — оборачиваюсь на женский голос и вижу рядом со мной женщину лет пятидесяти-шестидесяти, не могу точно определить ее возраст. Подтянутость, осанка, приятная улыбка говорят о том, что она еще молода, но поседевшие волосы и тусклый измученный взгляд прибавляют ей возраста.

— Эмм, — не знаю, что ей ответить, кручу в руках книгу и ставлю на полку.

— Вы пришли кого-то навестить?

— Да, я жду своего парня. Он ушел поговорить с врачом. Мы пришли навестить его маму. Она сейчас на обеде, — отвечаю я, продолжая рассматривать довольно приятную женщину, которая мило улыбается, но улыбка касается только губ.

— Обед закончился. А как зовут маму? Может, я знаю ее и смогу Вам помочь, — так искренне предлагает она. А я теряюсь и не знаю, что сказать, потому что я не знаю, как зовут его маму. Я ничего про него не знаю, тогда как о себе я рассказала ему все. Он постоянно задавал мне вопросы, но о себе ничего не рассказывал.

— Ну ладно, — говорит женщина, замечая мое замешательство. — Погода, наверное, поменяется, — она тактично переводит тему и садится в удобное кресло.

— Голова весь день болит, — женщина устало трет виски, но продолжает мне улыбаться. — Тюльпаны? Очень люблю розовые тюльпаны. Это Ваши цветы? — спрашивает она меня, осматривая букет.

— Это Вам, — говорит Ярослав и проходит в комнату. Женщина смотрит на него удивленными глазами и так же, как и я ничего не понимает. — Та, кому мы их принесли, не может их принять, — спокойно поясняет он и садится рядом со мной.