Клэй сидит на крошечном стульчике для посетителей у постели своего тренера.

В постели человек, который всегда выглядел бодрым и энергичным, неподвижен и бледен.

Гнев и предательство, которые я испытывала, кажутся незначительными по сравнению со сценой, разыгравшейся передо мной.

Я кладу руку на плечо Клэя.

— Привет.

Он не отвечает.

Я начинаю отстраняться, но рука Клэя накрывает мою.

— Привет.

— Как он? — спрашиваю я.

— Не очень, — слова едва слышны.

— Как давно ты здесь?

— С тренировки. Харлан пытался заставить меня уйти, — когда он убирает руку, я скучаю по ней.

— Харлан прав, — уже за полночь.

— Это моя вина, — продолжает он, словно не слыша меня.

Мои руки обхватывают мое тело. Только сейчас я понимаю, что не надела пальто перед тем, как прийти.

— Ты не был за рулем.

— Нет, но я устроил ему ад в тот день.

— Твои слова не довели его до сердечного приступа и не заставили свернуть с дороги. Никто не обладает такой властью. Даже Клэйтон Уэйд.

Он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня.

Я все еще расстроена из-за него, но ситуация уже знакома. Клэй, похоже, намерен остаться здесь на всю ночь, а это никому не поможет.

Я принимаю ответственное решение.

— Мы уходим. Дай мне свои ключи.

Я протягиваю руку, и после долгого раздумья Клэй лезет в карман и передает ключи.

Я веду его к выходу из больницы. Обычно, проходя через оживленное здание, люди фотографируют Клэя, но сегодня все, мимо кого мы проходим, либо больны, либо работают.

Слава не может превзойти болезнь.

Мы доходим до парковки, и Клэй кивает в сторону, где стоит его внедорожник.

— Я умею водить, — говорит он.

— Мне все равно на что, по-твоему, ты способен, — огрызаюсь я.

Его глаза удивленно расширяются, но когда я обхожу водительское сиденье и сажусь, он пересаживается на другую сторону.

Заскочив в его внедорожник, я сдвигаю сиденье на фут вперед и настраиваю зеркала.

— Мне очень жаль, — его голос наполняет темноту.

— Извинись перед тренером, когда он проснется.

— Я имею в виду за сделку с Харланом. Прости, что заставил тебя думать, будто я не доверяю тебе выбирать самой.

Слова оседают на мне, проникая под кожу. У меня нет времени защищаться от них, и нет никакой защиты от неприкрытых эмоций в его голосе.

— Сегодняшний вечер не о нас.

Я отвожу его домой.

На дорогах темно и тихо. Я не включаю радио.

Когда мы подъезжаем к зданию, ворота гаража поднимаются автоматически. По памяти я ориентируюсь на место рядом с лифтом.

Мы поднимаемся вместе, и я украдкой смотрю на него в свете люминесцентных ламп.

Я никогда не видела его таким.

Он всегда был сильным.

А сейчас он страдает.

Я знаю, каково это, когда кто-то вырывается из твоей жизни без предупреждения. В один момент ты разговариваешь с ним, смеешься, споришь или дискутируешь, а в следующий момент его уже нет.

Вот почему я не позволю ему справиться с этим в одиночку, что бы между нами ни было.

Широкий коридор украшен изысканными дорогими светильниками. Клэй забирает свои ключи и отпирает дверь. Свет включается автоматически, открывая знакомое, красиво оформленное пространство. Фойе ведет в отделанную белым гранитом кухню, а с другой стороны — в просторную гостиную с диванами и огромным телевизором.

— Ты голоден? Хочешь пить?

Он качает головой.

Я рассматриваю, во что он одет. Его колено выглядит опухшим.

— Тебе следует приложить к нему лед.

— Позже.

— Хотя бы прими душ.

Клэй стягивает с себя толстовку, а вместе с ней и майку.

От злобного фиолетового пятна у меня перехватывает дыхание.

— Что случилось?

— Не знаю.

Я провожу по нему пальцем. Он кажется сильным, но он тоже человек.

Я прохожу через его дом к главной спальне и ванной комнате. Свет включается, когда я вхожу внутрь. Я дохожу до душа и поворачиваю ручку.

Позади меня он стоит неподвижно, его взгляд устремлен на стену. Я начинаю пробираться мимо него, но он хватает меня за запястье.

— Не уходи, — его большой палец поглаживает точку моего пульса. Его великолепные темные глаза полны страха, вины и сожаления. — Я знаю, что не заслуживаю этого. Но я не могу смотреть, как ты уходишь. Не сегодня.

Он обнимает меня, крепко прижимая к своей груди. Мое сердце бьется между нами, глаза застилают слезы.

За все время, что мы вместе, он ни разу не обнимал меня. Если это вообще можно назвать объятиями. Он словно цепляется за скалу, чтобы его не унесло в море.

Я знаю, каково это — терять людей и винить себя. Я хочу удержать его здесь как можно дольше.

— Я забочусь о тебе. Так чертовски сильно, — шепчет он мне в шею. — Ты хотела вернуть сестру и начать все с чистого листа. Я — громоотвод и беспорядок. Лучший вариант для тебя — держаться от меня подальше.

Его слова выбивают меня из колеи. Я знаю, что он верит в то, что помогал, даже если это был хреновый способ сделать это.

Татуировки, обвивающие его руки и грудь, могут быть веревками, связывающими его.

Я не готова отпустить это, но и отступить от него тоже не могу. Все труднее сохранять бдительность, даже если мое сердце будет разбито.

— Я не хотела держаться от тебя подальше, — шепчу я у его обнаженной груди. Мои пальцы впиваются в гладкую кожу его спины.

Клэй сглатывает так сильно, что я это чувствую.

— Я тоже.

Это не твоя вина, — хочу сказать я ему.

Но вместо этого я показываю ему.

20