пробуждающегося дня стала вырисовываться пологая береговая линия залива, переходящая в небольшую, почти что идеальной окружности, долину. А в самом центре долины белел плоской крышей неизвестно откуда взявшийся полевой госпиталь с двумя красными крестами. По-видимому, «Алаунию» заметили и с берега, так как на крышу госпиталя спешно вскарабкалась фигурка и стала размахивать самодельными белыми флажками.

Рострон приложил к глазам бинокль.

— Стоп машина!

Биссет посмотрел на капитана. Он точно знал — Рострон не успокоится, пока не разберется, в чем дело. Вот и сейчас он читает «флажки», бесшумно шевеля губами.

— Мистер Биссет, не отвлекайтесь! — и Биссет тут же схватился за свой бинокль.

— Простите, сэр!

Канонада все усиливалась, хоть пушки и звучали пока еще глухо. Биссету показалось, что сигнальщик замахал еще отчаяннее.

— «Полевой госпиталь союзников. Почти тысяча раненых, некоторые тяжело. Заберите нас! Матрос Поллет, фрегат «Шарлемань.»

— Старшина, приготовьтесь ответить.

— Айэ-айэ, сэр!

Старшина уверенно засигналил красными флажками «Кьюнарда».

«Где начальник госпиталя и главный врач?»

«Начальник госпиталя и его товарищ, греки, сбежали вчера ночью. Главный врач доктор Ришар оперирует. Госпиталем руководит старшая медсестра Робертсон».

Француз, видимо, что-то крикнул сверху вниз, так как из входа в палаточный госпиталь показалась одетая в белую форму сухопарая женская фигурка.

«Мы все погибнем, нас разбомбят, спасите!» — затрепетали флажки на крыше госпиталя.

Рострон молчал. Минуту.

— Старшина, позовите оператора Маркони. Быстро!

— Айэ-айэ, сэр!

— Мистер Биссет, пригласите всех офицеров на мостик.

— Айэ-айэ, сэр!

На мостик взбежал худощавый и очкастый радист «Алаунии» Гринвелл.

— Мистер Гринвелл, свяжитесь с «Роял Эдвард». Сообщите, что высадку пехоты выполнить невозможно, вся береговая линия простреливается. Попросите, тем не менее, подойти к нам побыстрее, чтобы помочь эвакуировать полевой госпиталь союзников. Такую же Маркониграмму отправьте «Британику». Используйте имперский военно-морской код. Просите поторопиться.

— Слушаюсь, — по-граждански ответил Гринвелл и мгновенно исчез в проеме лестницы.

На мостике уже собрались Биссет, Доу, третий и четвертый офицеры — шотландец Лок и ирландец Риган.

— Господа, — обратился к ним капитан, — на суше гибнет полевой госпиталь союзников. Тысяча раненных и персонал. Турки наступают по всему фронту. Кроме нас никого поблизости нет, хотя я надеюсь на помощь «Роял Эдвард» и «Британика». Ваши соображения.

И Рострон просверлил собравшихся офицеров пронзительными голубыми глазами.

Биссет ответил первым, как и полагалось по рангу:

— Одним нам будет сложно справиться, придется спустить все шлюпки, да и те будут перегружены, а достаточно ли у нас времени, чтобы всех перевезти и поднять шлюпки?

— Если возмем их на борт, потеряем скорость и маневренность, у входа в пролив нас ждут субмарины, а конвоя нет, — добавил Доу.

Остальные сумрачно закивали головами.

— «Роял Эдвард» и «Британик», наверняка, поспешат к нам на помощь, — с надеждой заметил рыжеватый здоровяк Лок.

Словно в ответ на его слова на мостике появился Гринвелл. Его тонкие губы были плотно сжаты.

— Сэр, ответы на ваши радиограммы получены, — и он вручил два формуляра капитану.

Рострон прочитал их вслух бесстрастным голосом.

«Рострону. В пролив заходить не буду. Должен выспросить у адмиралтейства альтернативное место высадки пехоты. Капитан Уоттон, Роял Едвард».

«Рострону. Вход в пролив кишит германскими субмаринами. Сухопутный госпиталь союзников не наша забота. Советую вам поскорее убраться оттуда налегке. Капитан Бартлетт. Британик».

Совсем близко раздался свист и грохот пушечного ядра, за небольшим холмом к небу потянулась струйка дыма. На мостике повисло тяжелое молчание.

Глаза Росторна упрямо сузились, скулы заострились.

— Мистер Доу, прикажите спускать шлюпки на воду. Все двадцать четыре. Выделить лучших гребцов, четверо на лодку.

— Айэ-айэ, сэр! — в голосе второго помощника уверенности не было, но он побежал выпонять приказ.

— Старшина, сигнальте!

«Собраться на самом берегу бухты, вытащить раненных. Персоналу забрать медикаменты и легкое оборудование. Даю полчаса».

Красные флажки засверкали в руках сигнальщика. Фигурка на крыше госпиталя радостно подпрыгнула и ловко скатилась вниз. Матрос Поллет и медсестра исчезли под навесом госпиталя.

На мостик вернулся Доу.

— Сэр, — глухо проговорил он, — гребцов собрали на палубе, но некоторые отказываются плыть к берегу, — и он нервно откашлялся.

Капитан Рострон как-то резко дернул плечом и сбежал вниз по лестнице. Офицеры еле поспевали за ним.

На палубе собралось около сотни матросов. Чуть поодаль, сбившись в кучку, стояла дюжина «бунтовщикиов». Увидев капитана, они опустили головы.

Рострон быстро направился прямо к ним и вопросительно вздернул брови. Вперед выдвинулся пожилой усатый боцман.

— Сэр, — начал он нерешительно, отводя глаза в сторону, — сэр…

— Да говорите же быстрее, Джарвис! — топнул ногой Рострон. — Мы теряем драгоценное время!

— Сэр, матросы говорят, что они невоеннообязанные и боятся грести к берегу. Того гляди, начнут обстреливать побережье — вон как близко громыхает… Да и вообще, там вроде и наших мало, все больше лягушатники…., — и боцман умолк, упершись гразами в настил.

Капитан Рострон говорил тихо, но, каким-то образом, его голос перекрывал грохот канонады.

— Во первых, там есть и наши люди, старшая медсестра — ирландка. Во вторых, с каких это пор, Британцы отказывают в гуманитарной помощи врагам, уже не говоря о союзниках! Все эти люди через час будут убиты! Тысяча человек! Мне стыдно за вас, вы позорите Британский флаг, позорите короля!

Голова у старого боцмана дернулась. Он обернулся к стоявшим понуро «бунтовщикам». Те о чем-то переговаривались. Наконец, от группы отделился один:

— Мы военному делу не обучены. Вот если с нами пойдет кто-то из старших офицеров с военным званием и будет руководить эвакуацией…

Рострон быстро обернулся к стоявшим позади него офицерам. Все они проходили подготовку в военно-морском флоте, но приказать им сойти на берег он не мог.

— Я не имею права покинуть корабль, — начал было Рострон, но закончить не успел.

— Я пойду, сэр! — твердо ответил Биссет.

Капитан Рострон порывисто схватил его за руку.

— Спасибо, Билл! — вырвалось у него.

Биссет опешил: за все восемь лет, что они плавали вместе, Рострон ни разу не назвал его по имени!

— Я тоже пойду, сэр! — выдвинулся вперед Риган. — Как никак там моя соотечественница! Авось хорошенькая! — попытался пошутить он.

— И я пойду, сэр, — голос старого боцмана звучал пристыженно.

Рострон кивнул.

Как это всегда бывает, большинство последовало за лидерами, и уже в следующее мгновение, сотня матросов, быстро и профессионально спускали на воду двадцать четыре шлюпки — все, что были на «Алаунии». Биссет, Риган и боцман Джарвис мелькали по левому и по правому борту, подгоняя матросов и отдавая распоряжения. Через пятнадцать минут все шлюпки были спущены, и, под руководством офицеров, лодочная флотилия стала быстро грести к берегу, к которому уже бежали, ползли, прыгали ходячие раненые. Тяжелораненых волокли на носилках, на некоторых болтались капельницы.