— Скарлетт же не настоящее имя, да? — короткий смешок. — Любимая актриса, певица, героиня?

Я бы и ответила ему, если могла. Включаю звуковое снова, на фоне — привычные звуки мегаполиса. Отправлено: три минуты назад. Не отрываясь, смотрю в спину удаляющегося высокого шатена.

Я точно запомнила его голос, точно. Не бывает таких совпадений.

Я переступаю порог офиса в смешанных чувствах. Знаю, нет смысла цепляться за мимолетное столкновение с незнакомцем и пытаться найти связующее звено между ним и мужчиной, который очаровывал меня на протяжении последних суток.

Вбиваю планирование задач на день в рабочее приложение и попутно раздаю приветствия коллегам в вестибюле.

— Эллусь, — ловит меня в коридоре второго этажа Мартынова из отдела редакции. — Не забывай, через двадцать минут собираемся в конференц-зале.

— Помню, Жанн, — с улыбкой киваю тридцатипятилетней женщине с дерзкой стрижкой пикси. — Лилия Николаевна на месте?

Мартынова хихикает в кулак и, предусмотрительно оглядевшись по сторонам, наклоняется к моему уху.

— Наш главвред знатно перебрала с алкоголем и сегодня взяла выходной. Жаль, ты не видела, что она вычудила на корпоративе...

Я приподнимаю брови, искренне заинтриговавшись будущими подробностями.

— Совещание, значит, Успенская проведет? — из интонации просачивается радость, но я надеюсь, что Жанна не замечает изменений в моем выражении лица.

Успенская быстро продвинулась по карьерной лестнице. Вспорхнула, можно сказать. Пришла к нам год назад милейшим сказочным созданием, трудилась ассистенткой директора по рекламе и боготворила талант каждого сотрудника журнала. Благодаря умению качественно лизать задницы начальству, она заполучила уютное местечко в пантеоне подружек главреда и, — вуаля, — спустя полгода выбилась в шефы.

У меня аллергия на лицемеров и тех, кто любит совать нос в чужие дела. Успенская этим часто и качественно промышляла, когда обсуждала мой брак с успешным бизнесменом. Мол, как человек из списка «Forbs» снизошел до дурнушки плюс-сайз вроде меня?

Плюс-сайз? Серьезно? Да, у меня есть парочка лишних кило, но я ценю свое тело и каждый грамм жирочка. А главное, Тиму нравилось...

Иду в зал для заседаний, нервничая. Ладно, не останусь же я с Таней тет-а-тет. Не хочу снова слышать в свой адрес колкости. Я могу постоять за себя, но былой уверенности, когда я была замужем за Тимуром, у меня нет. И за семь месяцев тяжело оправится. Я справлюсь. Просто нужно время.

Ладони потеют, когда собираюсь взяться за ручку двери конференц-зала. Я не толстая. Сейчас, когда чувствую себя такой одинокой, я по-особенному уязвима. Я должна себя любить.

Худенькая Таня Успенская — не мисс Москва, а фотопортреты со мной в прошлом году заняли призовое место на выставке. Кстати, Таня присутствовала в тот вечер на моем награждении. Я помню, сказала ей тогда, что мой сорок четверый размер одежды не помешал мне превзойти других девушек. Да, любви к себе и убежденности в собственной привлекательности мне было не занимать.

Вот как ты действовал на меня, Тамерлан.

Пора заходить. Уже как минуту все на местах. В момент, когда поворачиваю ручку металлической двери, глубокий мужской голос сзади заставляет замереть на месте.

— Прошу прощения.

Меня моментально бросает в дрожь. Не отдаю себе отчета, когда как ошпаренная отскакиваю в сторону. Рослый, элегантно одетый мужчина передо мной вздергивает бровью и выглядит слегка удивленным. Чтобы убедиться в том, что тот человек, подхвативший меня у кафе и белый воротничок напротив — одна и та же личность, мне нужно несколько секунд. Запах идентичный. Я не спутаю такой аромат с другим. Пахнет уверенностью, сексуальностью, раскрепощенностью. И глаза… У него такие пронзительные глаза, черт возьми!

Он галантно пропускает меня вперед. Чувствую себя ужасно неловко, что не могу отвести от него взгляда. В нем одном столько притягательности, сколько я уже давно не встречала в мужчинах. Я вдруг ощущаю легкий угол обиды, что он не смотрит на меня, как на женщину. Только спустя минуты две, уже сев за длинный стол заседаний, я задаюсь вопросом: а кто это вообще?

Что этот мужчина делает в нашем офисе?

Импозантный шатен грациозной походкой проходит вглубь конференц-зала, притягивая к своему высокому росту и крепкому телосложению взгляды присутствующих женщин. К его невезению (а может, и счастью) значительный процент собравшейся аудитории составляют дамы ближе к тридцати и старше. Многие замужем, тем не менее, это не препятствует бесстыдному созерцанию мужской задницы, обтянутой брючной тканью. И он без пиджака, в одной белоснежной, чуть просвечивающей рубашке.

Потирая массивную квадратную челюсть, красавчик с улыбкой окидывает нас оценивающим взглядом. Шарит светлыми глазами по возбужденно-восторженным лицам, вызывая повальную экзальтацию.

Наконец, он встает во главе стола и расправляет могучие плечи, засунув руки в передние карманы.

Перед тем, как длинные ладони исчезают в брюках, я примечаю отсутствие кольца на безымянном пальце.

Незнакомец не женат. И это совершенно не мое дело.

― Добрый день, ― приветствует нас молодой мужчина.

Перешептывания на несколько секунд прекращаются, но когда Вера Геннадьевна встает со своего места и любезно предоставляет его всеобщему незнакомцу, пересуды возобновляются вновь. Я смотрю во все глаза на то, что происходит. Ничего не понимаю. Марина сидит рядом, мы даже не поздоровались. Она что-то говорит, но я не слышу. Просто киваю на автомате.

Кто-то самый рассудительный и смелый спрашивает:

― Вера Геннадьевна, в чем дело?

Кажется, этот вопрос становится отрезвляющим, громкость обсуждений увеличивается и окрашивается во взволнованные краски. Я и сама чувствую, что беспокоюсь. Пальцы нервно подрагивают на коленях. Генеральша — так мы за глаза называем владелицу журнала — держится стойко, расправляет свои широкие плечи. Я начинаю подозревать нехорошее. Вообще не представляю наш журнал с другим гендиректором. Только Вера Геннадьевна, какой бы иногда жесткой она ни была. 

Опасения подтверждаются, когда она натужно улыбается красавчику, ворвавшемуся в нашу тихую гавань, как гром среди ясного неба, и оборачивается к коллективу.

― Уважаемые коллеги, прошу прощения за то, что затягивала с известием, но... ― выдерживает многозначительную паузу, повышая градус напряжения. ― Я покидаю пост издателя.

Прежде чем конференц-зал наполняется изумленными охами и ахами, Вера Геннадьевна спешно добавляет:

― Пожалуйста, не окунайтесь в панику, ― дергает уголком рта, обведенным вишневым оттенком помады, в резковатой улыбке. ― Вы будете в хороших руках.

Руки, бесспорно, хороши: выше кистей увиты выступающими голубоватыми жилками. Отдельный вид эстетики ― когда мужчины с красивыми руками закатывают рукава по локоть. Я думаю совсем не о том, о чем должна надрывать извилины в данный момент.