жестоко с твоей стороны. Я имею право знать».

Достав носовой платок, она промокнула выступившие слезы. Ее муж понял, что больше не может скрывать от нее все факты. Опустившись на одно колено, он утешающе положил руку ей на плечо и успокаивал, как мог. Когда она перестала плакать, он подтащил стул с прямой спинкой, чтобы сесть рядом с ней. Она умоляюще посмотрела на него.

Он откашлялся, прежде чем заговорить тихим голосом.

Имоджин села на поезд — в этом нет сомнений. Когда поезд прибыл в Оксфорд, ни она, ни Рода с него не сошли. Ваша сестра заглянула в каждый вагон. Их там не было.

Паулину била дрожь. «Где они могут быть? — спросил я.

«Это я и намерен выяснить», — твердо сказал он. «Мы должны поблагодарить Кассандру за оперативные действия. Она была настолько уверена, что Имоджин успела бы на поезд, что заставила начальника станции послать железнодорожного полицейского на обратном пути в Шрабхилл, чтобы навести справки.»

Он колебался несколько секунд. «Продолжай, продолжай, не останавливайся.

Они вдвоем сели на поезд. Полицейский поговорил с носильщиком, который занес их багаж на борт. Он знал Имоджин в лицо. Услышав это, полицейский сделал то, что ему приказала Кассандра. Он нанял лошадь и привез сюда известие так быстро, как только смог. Этот человек заслуживает похвалы — и, конечно, твоя сестра тоже.»

«Но подождите минутку», — сказала она, поднимая ладонь. «Я думала, что поезд нигде не останавливается между Вустером и Оксфордом».

«Это не так. Водитель подтвердил это».

«Так как же Имоджин выбралась из этого?»

Он пожал плечами. «Хотел бы я знать, моя дорогая».

Разум Паулины был в огне. Ее воображение рисовало всевозможные ужасы. В тот единственный раз, когда ее мать не поехала с ней в Оксфорд, Имоджин растворилась в воздухе. Следовательно, это была вина ее матери. Терзаемая чувством вины, она начала дрожать от дурных предчувствий.

«Должно быть, на нее напали», — причитала она. «Кто-то проник в вагон и напал на Имоджин и Роду, прежде чем выкинуть их из поезда».

«Это чушь», — сказал он. «Толли подчинился моим приказам в точности. Он посадил их в пустое купе первого класса и подождал, пока поезд отойдет».

«Тогда Имоджин, должно быть, выпала случайно».

«Паулина»…

«Должно быть, так и случилось, Маркус. Возможно, дверь была закрыта неправильно. Когда она встала, чтобы проследить за этим, дверь внезапно открылась, и Имоджин каким-то образом вывалилась на рельсы».

«Перестань мучить себя лихорадочными домыслами».

«Это легко могло случиться. Я читал о подобных случаях».

«Есть кое-кто, кого ты забываешь», — сказал он ей, сжимая обе ее руки, — «и это Рода. Если бы была проблема с дверью, Рода, безусловно, разобралась бы с этим. Она бы никогда не позволила Имоджин столкнуться с чем-то подобным. И — даже если предположить, что наша дочь действительно каким-то образом выпала — ее горничная все равно была бы в экипаже, чтобы сообщить о случившемся.» Он наклонился, чтобы поцеловать ее в висок. «Было бы гораздо лучше, если бы я держал тебя в неведении, пока эта тайна не будет раскрыта.

«Но я должна была знать», — настаивала она. «В конце концов, я виновата».

«Не говори глупостей».

«Это было мое решение отпустить ее одну. Я должен был заставить ее подождать, пока я не буду достаточно здоров, чтобы сопровождать ее. Я должен был отменить поездку в Оксфорд».

«Но это было бы ужасным разочарованием для всех заинтересованных сторон. Ты же знаешь, как Имоджин нравится видеться со своими кузенами и наоборот. Было бы неправильно отменить визит».

«Но это спасло бы жизнь нашей дочери!»

«Не нужно быть таким мелодраматичным».

«Она мертва, Маркус. Я чувствую это».

«И у меня такое же сильное чувство, что Имоджин все еще жива», — сказал он с гораздо большей уверенностью, чем у него было на самом деле.

«Тогда где же, черт возьми, она может быть?» — воскликнула она.

«Я воспользовался услугами единственного человека, который может найти ее для нас».

«И кто же это? — спросил я.

«Его зовут инспектор Колбек. Его прислали сюда из Скотленд-Ярда».

«Ты действительно думаешь, что он может нам помочь?»

«Я уверен в этом», — сказал он, садясь. «Благодаря своему безупречному послужному списку Колбек известен как железнодорожный детектив. Ранее в этом году он спас королевскую семью от взрыва в поезде, который вез их в Балморал.»

«Боже мой!»

«Можете ли вы придумать рекомендацию получше, чем эта?»

Детектив-сержант Виктор Лиминг был реалистом. Он знал, что его везение не может длиться бесконечно. Это дало ему драгоценные, непрерывные недели, когда он мог проводить каждую ночь дома со своей женой и двумя детьми. Поскольку их расследования ограничивались Лондоном, они с Колбеком могли ходить куда угодно пешком или на такси. Это было совсем не похоже на те дела, которые приводили их в такие места, как Уэльс, Шотландия и Франция, при этом разлучая его с семьей. Лиминг упивался радостью возвращения на территорию, которую знал лучше всего. Теперь его удача внезапно оборвалась. Вместо того, чтобы гулять по знакомым улицам столицы, он был вынужден воспользоваться способом передвижения, который ненавидел. Сержант находил поезда шумными, вонючими, неудобными и потенциально опасными. Что делало его неохотные поездки еще более утомительными, так это тот факт, что Колбек всегда пел дифирамбы железнодорожной сети, которая распространилась по всей стране. Для него это был повод для празднования; для Лиминга это был источник неизбывной тоски.

Они были неподходящей парой. Колбек, денди из Скотленд-Ярда, был безупречно одет и щеголял ослепительно новым жилетом. Он был высоким, жилистым и жизнерадостным. Лиминг, напротив, больше походил на ярмарочного хулигана, чем на человека, работающего в правоохранительных органах. Он был ниже ростом, коренастее, менее пропорционально сложен, а его лицо было почти интригующе уродливым. В то время как инспектор излучал утонченность, сержант был непримиримо приземленным. Хотя его одежда была отдаленно похожа на одежду его напарника, она была мешковатой и мятой. Его цилиндр потерял большую часть своего блеска. Любой, кто увидел бы их впервые, узнал бы в Колбеке представителя знати с телохранителем на буксире.

Инспектор смотрел, как мимо проносятся засеянные поля и зеленые пастбища.

«Мы бы никогда не смогли добраться туда так быстро на дилижансе», — сказал он, поворачиваясь к своему другу. «Поезда произвели революцию в том, как мы