— Ну, хорошо, предположим, все у нас получится, мама сНенормой уедут. Липочку мы обведем вокруг пальца, но, согласись, ведьстрашновато будет вдвоем ночью в чужой квартире, где водятся духи, а? Какпо-твоему?

— Да, и свет нельзя зажечь.

— Почему это?

— Аська, ты сама, что ли, не понимаешь? Квартира ведьвроде пустая.

— Ты права. Хорошо бы Лорда взять с собой. Ну, тут уж яне знаю, что надо выдумать. Слушай, а давай Липочке в чай мамину снотворнуютаблетку кинем.

— Нет, это нельзя, ты же знаешь, Липочка вообще никакихтаблеток никогда не пьет. А вдруг у нее аллергия, вдруг она от этой таблеткиумрет? Что тогда?

— Да, твоя правда. Но надо же что-то придумать, а тоони на дачу уедут, а мы не сумеем из квартиры выйти.

— Знаешь, если мы сейчас только об этом и будем думать,ничего, кроме головной боли, не наживем. Все равно до завтра нам делать нечего.Пошли лучше погуляем.

— Пошли.

По дороге Мотька вдруг меня спросила:

— Ась, а почему эта Альбина все твердит, что она ненорма? Обычно люди этого стесняются!

— Да просто она дура набитая, выскочила когда-то замужза композитора, и показалось ей, видно, что в этом кругу надо бытьненормальной. Я помню, как-то слышала, она маму спрашивала: «Таточка, как ты,актриса, существо возвышенное, можешь жить с обычным человеком?» Это она пропапу. «Гидробиолог, это так прозаично!»

— Вот дурища!

— Еще та! И, кстати, сколько бы она из себя эфирноесоздание ни изображала, а хватка у нее, как у бультерьера. И она оченьпрактичная. Это все дед про нее говорит.

— А мама твоя ей что ответила тогда?

— А мама ответила «Дай Бог каждой женщине встретитьтакого человека, как мой невозвышенный муж!»

— Да, это уж точно!

Мы еще долго гуляли, пока не замерзли.

— Пошли к нам, — предложила я.

— Нет, сегодня пойду домой, надо кое-что по домусделать, а то мама ругаться будет. А вот завтра я приду к тебе часа в три,будем помогать твоей маме. Хотя нет, сначала нужно будет позвонить Альбине. Тыне знаешь, у нее телефон с определителем?

— Не знаю.

— Давай сейчас проверим.

— А у тебя жетон есть?

— На кой он нужен!

Мотька подлетела к автомату на углу и быстро набрала номерАльбины.

— Нет у нее определителя, ура! Вот только что же такоесказать, чтобы она наверняка поехала на дачу?

— Скажи, что у нее окно разбито, хотя нет, это ей немама нужна будет, а стекольщик. И вообще, я не знаю, в каком таком случае ейможет мама помочь.

— Думай, напрягай мозги!

— Да они у меня и так лопаются. План-то мы составилироскошный, а вот как его осуществить?

— Да, что-то никаких идей!

— Постой, Матильда! Я, кажется, придумала!

— Ну, говори скорее!

— Слушай, через варежку она тебя с трудом разберет, тытолько тверди: у вас на даче, у вас на даче, а чего у нее на даче, она как бы ине расслышит. Понимаешь?

— А что, хорошая мысль! Но она ведь может позвонитьсоседям.

— Насколько я знаю, у нее с соседями отношениянатянутые, а потом там большие участки, соседям туда еще тащиться надо, апогода, сама видишь, какая: слякоть, грязь. Ты еще скажи отчетливо слово«окно», а что с окном, пусть она не расслышит. Тут, она, конечно же, бросится кмаме и будет ее умолять с ней поехать. Ну, а мы подыграем.

— Точно, это будет здорово правдоподобно! Короче,завтра, примерно в полпятого я ей звоню…

— Нет, в полпятого рано!

— Почему?

— Посуди сама — в полпятого ты звонишь, еще час,предположим, на уговоры мамы, на сборы, ну, часов в шесть они выедут, на машинетуда езды минут сорок, сейчас, допустим, час. В семь они обнаружат, что там всев порядке, и к девяти, самое позднее, будут дома.

— А когда ж звонить?

— Выходит, часов в семь, не раньше. Мы простились сМотькой до завтра.

Иногда самая неодолимая на первый взгляд преграда вдругрушится сама собой. Вечером тете Липе кто-то позвонил, и она, оченьвзволнованная, пришла к маме.

— Таточка, мне завтра вечером придется л уйти. У моейкумы годовщина свадьбы, у меня совсем из головы вон, еще бы, Игорь Васильевичприезжает, но не пойти я не могу.

— Липочка, да идите ради Бога, о чем речь.

— Только я уж утречком приеду, поздно ( возвращатьсянеохота.

— Ну, разумеется.

— Лорда не забудьте прогулять, а то я вас знаю.

У меня внутри все так и прыгало — надо же, все устраиваетсясамо собой!

Теперь осталось только сбыть маму.

Утром я помчалась к Мотьке, сообщить ей поскорее радостнуюновость. Мы опять довольно быстро управились с газетами и уселись у нее дома зачай с сухариками.

— Знаешь, Аська, я что думаю, надо нам с тобой как-тообезопаситься на случай, если они все-таки решат вернуться сегодня.

— А как? — растерялась я. Мне это в голову неприходило.

— Вообще-то, есть одна мысль… Вот! — и Мотька выложилана стол пачку светящихся наклеек.

— И что с ними делать?

— Если мы возьмем с собой Лорда…

— Собака Баскервилей?

— Ну да! Представляешь, Альбина только дверь откроет, аей навстречу собака Баскервилей!

— Но так и помереть недолго! Слушай, Моть, может,пошлем к черту все это, а? Дождемся дедушку?

— Нет, я уже не могу, пока все не выведаю, покою мне небудет. А ты струсила, да?

— Нет, только очень уж это все сложно. Ты вот думаешь,как от Альбины обезопаситься, а что делать с духом, не подумала.

— Да дух-то больно безобидный — на рояле играет. А ты,кстати, разберешься, что он там играет, колыбельную или еще что?

— С этим разберусь. Зря, что ли, меня столько летмузыке учили?

Под вечер в доме кипела работа — мы с мамой наводили чистотув дедушкиной комнате — пылесосили, протирали влажными тряпками бесчисленныезаморские безделушки, книги, вазы, фотографии. И вдруг раздался отчаянныйзвонок в дверь. Тетя Липа уже ушла, и я бросилась открывать.

На пороге стояла Альбина.

— Мама дома? — поспешно спросила она и, почтиотпихнув меня, ворвалась в квартиру. — Тата! Тата!