бесстрастный и хладнокровный, что мы со спокойной душой можем его оставить, чтобы заняться Принцессой.

Как раз в то время, когда Имант К. вошел в вагон и поезд тронулся, из дома на территории колхоза «Липовый цвет» вышел восьмилетний сынишка скотницы Айны 3. Гунар и отправился на автобусную остановку — ехать в школу, где он учился во втором классе. Мальчика провожали собачонки Джип и Тобик, которые на полдороге его бросили и с лаем кинулись по жнивью вдогонку за каким-то фыркающим и шипящим клубком, катящимся на большой скорости. Гунар разглядел, что это серый молоденький кот, который на скошенном поле наверно охотился на мышей. Преследователи, гнавшие жертву, достигли конца поля, и вся троица скрылась из вида.

Когда он вернулся из школы, котенок сидел на березе невдалеке от дома и мяукал. Шерсть на нем от холода встопорщилась (отчего казалась еще пышнее), глаза от голода расширились (отчего казались еще больше), одним словом он околдовал Гунара своей красотой, и тот ласково позвал: «Кис-кис-кис!» Однако киска только вякала и вниз не спускалась. Когда и повторные усилия заставить ее спуститься ни к чему не привели, Гунар помчался на ферму.

— Мама, на дереве сидит котеночек и не может сойти, — сообщил он.

— Ну и пускай сидит, — отвечала Айна 3.

— Но он так мяукает, — жалобно сказал Гунар.

— Ну и пускай мяукает, — отозвалась Айна 3.

— Но он такой хорошенький, — еще жалобней сказал Гунар.

— Ну и пускай хорошенький, — отрезала Айна З.

Тогда Гунар заревел.

— Ты заткнешься или нет?! — прикрикнула Айна З.

Однако Гунар ревел еще пуще. Он ревел все сильней и сильней, ревел до тех пор, пока Айна 3. не согласилась пойти с ним хотя бы посмотреть. И когда она увидела котенка, то с восторгом выдохнула:

— Да он же такой хорошенький!

— А я что говорил?! — ликующе вскричал Гунар.

Но котенок спускаться не желал и на призывные крики Айны 3., тогда она принесла приставную лестницу и сняла кошку с дерева.

— Возьмем ее к себе! — сияя, сказал Гунар, протягивая нетерпеливые руки к котенку.

Айна 3. вздохнула. Во-первых, потому что держать кота вовсе не собиралась (и подавно уж кошку). Во-вторых, потому что прекрасно знала, как быстро Гунару все надоедает («Весь в отца!» — подумала она) и как быстро надоест и этот найденыш. Но она не могла Гунару отказать, так как любила сына сильно и горячо, как любят сыновей только разведенные женщины. А, да пусть себе мальчишка потискает и потаскает, не бог весть какое добро, таких брысек каждую весну топят дюжинами!

Вечером кошка получила имя. Само собой разумеется не «Принцесса», и в ее дальнейшей судьбе оно не играло никакой роли. Впоследствии она его даже не помнила, так что от жизни у Айны и Гунара 3. у нее осталась на память только грыжа. Когда Айна 3. прощупала на животе кошки этот плод пылкой любви сына, она снова вздохнула и опять подумала: «Ну весь в отца, вот ей-богу!», а насчет килы поговорила с колхозным ветфельдшером, когда тот приехал на ферму лечить телят от диспепсии. И фельдшер сказал, что малоценных животных с грыжей — ликвидируют, а ценным можно сделать операцию.

— А платить за нее надо? — опасливо спросила Айна 3.

— А ты, Айна, как думала? Это же не колхозный теленок, которого я должен врачевать за зарплату, — отвечал ветеринар.

— Небось дорого? — спросила Айна 3. еще опасливей.

— Ну и прижимистая ты! А сама деньги гребешь лопатой! — воскликнул ветеринар.

— Я еще подумаю, — сказала она.

Дома она действительно стала думать что делать, в то время как кошка, сидя против нее и никак не влияя на ход ее мыслей, только глядела, пока не начала под ее пристальным взглядом мурлыкать. Ценное она животное или неценное? И чем ее, ценность, измерить? Да рублем, чем же еще!

«Этот сквалыга сдерет будь здоров!» — вдруг подумала Айна 3., с нарастающим гневом вспоминая разговор с фельдшером, и почему-то особенно зловещей казалась ей фраза: «Сама деньги гребешь лопатой!» Чем больше она об этом размышляла, тем сильнее злилась на ветеринара, как будто бы он, именно он был виноват, что ей теперь приходится ломать себе голову над этой хворобой. «Фигу он у меня получит! — наконец категорически решила она. — Ликвидирую, и дело с концом!»

Но когда она снова взглянула на Принцессу, которая по-прежнему вполголоса урчала, время от времени поднимая на нее огромные глаза с удивительно синими радужками, в Айне 3. порушилась вся ее решимость. В своей жизни она резала кроликов и кур и однажды (когда поблизости не было мужика) заколола и ягненка. Однако сейчас она поняла, что убить этого чудесного зверька выше ее сил, что она себе этого никогда не простит, что до гробовой доски на ней будет лежать убийство и надо искать другой выход, чтобы душа не вступала в разлад с разумом.

— Сынок, — сказала она Гунару, — поразведай в школе, не надо ли кому ангорскую кошечку.

— О’кей! — отвечал Гунар, так как (вполне оправдав предвидение матери) к котенку уже охладел.

За два дня он (с умом то повышая, то понижая цену) запродал Принцессу, выдавая ее за кота, своей однокласснице Инаре Р. за три рубля деньгами и пять пачек жевательной резинки (получив две пачки заранее — в задаток).

— Только сам мне его привези! — поставила условие Инара.

«За доставку на дом» (как назвал это Гунар) он выклянчил у нее (тоже по его словам) «один стержень к импортному шарику».

— Все будет о’кей! — пообещал он.

Вечером они с матерью разыскали на чердаке старую брезентовую сумку с еще достаточно крепкой «молнией» и на другое утро совместными усилиями заключили в нее Принцессу.

— Только не трожь ее, чтоб не кричала, — наказала Айна 3.

— Что я — пентюх какой-нибудь?! — задетый отвечал Гунар. — Видишь, сидит как смирно.

Принцесса действительно сидела спокойно. Сердце Айны 3. так спокойно не было.

— Ну тогда с богом! — сказала она на прощанье.

— Чао! — оптимистически ответил Гунар матери и подмигнул.

И все-таки Айна 3. вышла во двор и какое-то время смотрела сыну вслед, но насколько хватало глаз, ничего такого, что вселяло бы беспокойство, видно не было.

«Ничего, обойдется. Доставит как миленькую!» — подумала она.

Но увы — не обошлось. Отчасти виноват тут был Гунар, отчасти сама Принцесса. Хотя ее умственные способности (как покажет будущее), видимо, следует ценить выше, чем у подавляющего большинства ее соплеменников, она была всего лишь кошка и так же, как подавляющее большинство ее соплеменников, боялась громкого шума. Когда еще автобус