только приближался, Гунар почувствовал, как сумка в его руке дернулась и заколебалась. А когда он вошел и шофер дал газ, кошка не ограничилась качаньем сумки и в брезентовой тюрьме замяукала. Принцесса мяукала достаточно тихо, чтобы ее не слышала большая часть пассажиров, однако и достаточно громко, чтобы ее услыхала Гунарова одноклассница Байба 3., с которой он сел рядом.

— А я знаю, что ты везешь, знаю что ты везешь, знаю! — вскрикнула Байба и коварно захихикала.

— Тшшш! — зашипел на нее Гунар, полами пальто маскируя живую сумку, так как он знал и то, что возить в автобусе кошек запрещается.

— А она красивая? — только движением губ спросила Байба.

— Как картинка! — похвастал Гунар. — Чистокровная ангорская.

— Пока-а-а-жи! — зажужжала Байба.

— И не проси! — отвечал Гунар.

— А если покажешь — что? Кусок я от нее откушу, что ли? — поддразнивала Байба.

— Удрать может, — важно заметил Гунар. — Я договорился с Инарой.

— Ах, так теперь Инара, да? А я для тебя уже ничто, да? Я тебя насквозь вижу — ты меня больше не любишь! — обиженно воскликнула Байба (ибо официально в классе считалась Гунаровой невестой).

— Я, конечно, тебя люблю, ну а если она убежит? — все еще опасался Гунар, уже начиная немножко колебаться (ведь и самая красивая вещь две копейки стоит, если ее никто не видит).

— Куда она может сбежать? В закрытом автобусе! Если выскочит, сразу поймаем. Ну приоткрой щелочку! Вот такусенькую! Ну пожалуйста… ну пожа-а-а-луйста… ну пожа-а-а-алуйста… Мне ужасно хочется посмотреть! — уламывала его Байба, испробуя извечную власть Евы над Адамом.

И Гунар сдался. Он слегка потянул за «молнию». Принцесса высунула из сумки голову и удивленно повела вокруг синим сияющим взглядом.

— Какая чудесная! — вырвалось у Байбы.

— А что я говорил?! — отвечал Гунар.

Принцессу заметила и женщина на соседнем сиденье.

— Смотрите, какой у мальчика котенок! — воскликнула она, тем самым привлекая к Принцессе внимание и других пассажиров. — Ну надо же, какой раскрасавец! Чего ты томишь его в этой торбе? Вынь и держи на коленях!

И когда Гунар увидел, что никто не собирается его с кошкой выбрасывать из автобуса, а совсем напротив — весь салон тянет шеи и не спускает с него и с Принцессы улыбчивых глаз, то и он заулыбался, вынул пленницу из сумки и гордо держал на коленях, позволяя любоваться ею всем кто хочет и испытывая несказанное минутное торжество.

С Принцессой на руках Гунар и вышел, а Байба тащила все три сумки. И таким образом котенок наверно благополучно прибыл бы к новой хозяйке, то есть Инаре Р., если бы шоферу не вздумалось погудеть. Он сделал это без злого умысла, он хотел просто пошутить, но таких шуток Принцесса не понимала. Она внезапно рванулась, перемахнула Гунару через плечо, в несколько прыжков достигла живой изгороди из елей и скрылась в чужом саду.

— Кис, кис, кис! — кликали ее Гунар с Байбой, но Принцесса не показывалась и не отзывалась.

— Вот они, твои советы! — раздраженно проговорил Гунар. — Только свяжись с женщинами, тьфу!

— Ага! Мои советы?! Я что ли тебе велела вынимать ее из сумки?! — отрубила Байба.

— Ладно, не будем ругаться, давай прочесывать массив! — предложил Гунар (так как читал книжки про войну и знал соответственную терминологию).

Сквозь живую изгородь они проползли в сад и излазили его вдоль и поперек, заглянули даже в дровяной сарай, однако Принцессы не было и следа.

— Тогда попробуем взять в кольцо! Ты заходи той стороной, а я этой, — еще не теряя надежды предложил Гунар.

Немного погодя до него донеслись крики Байбы:

— Живей иди! Он ужас как царапается! Я его держу! Гунааар, он вырывается!

Однако подбежав, Гунар увидел, что Байба поймала правда чем-то похожую, но гораздо крупнее, одним словом — совсем незнакомую кошку. Они исходили все кругом, докричались до хрипоты, пропустили первый урок, а беглянку так и не нашли. Принцесса как в воду канула.

Это происшествие привело ее к Клавдии X. Вновь забегая вперед, надо сказать — это было счастливой случайностью, так как Клавдия была женщина добрая, больше того — она работала в кафе и сумка у нее на обратном пути домой (как у всякого нормального работника общепита) никогда не бывала пустой. В тот роковой вечер, когда Принцесса стала собственностью Клавдии, эта сумка вместе с Клавдией уже успела скрыться в двери дома, а в воздухе еще витали такие дразнящие, аппетитные запахи, что Принцесса закричала в голос, поскольку весь день не ела.

«Стучите, и отворят вам», сказано еще в Библии, и стародавнее это речение (если только понимать его не буквально) не утратило своей справедливости и сегодня, а именно — Принцесса мяукала, и ей отворили. Больше того — когда Клавдия кошку увидела, она пришла в неописуемый восторг, на какой способны только светлые люди.

— Боже мой! — вскричала она, собираясь заключить Принцессу в объятия.

Однако же после хоть и кратковременной, но темпераментной любви Гунара 3. Принцесса к ласкам охладела и больше внимания, чем особе Клавдии, уделила ее сумке.

— Ты голодная, моя родная? — догадалась Клавдия, и на глаза ей навернулись слезы сострадания, ведь ее профессия и ее призвание состояли в том, чтобы кормить проголодавшихся.

И она поставила перед Принцессой не только то, что было в сумке, но и содержимое своего холодильника и кладовки. То была одна из самых роскошных трапез в жизни Принцессы. В то время как кошка, подрагивая кончиком хвоста от удовольствия, ела и ела как не в себя, Клавдия с улыбкой смотрела и думала, какое бы имя дать этому ну невозможно милому животному. И под конец придумала (однако пусть это имя по упомянутым уже соображениям останется за пределами рассказа).

Одним словом, у Клавдии для Принцессы был просто рай. Как известно, даже классический Эдем не обошелся без змея. И в Клавдином раю таким змеем был Емельян У. Принцесса (по крайней мере вначале), конечно, не знала, что он змей, как этого не знала и Клавдия, более того (и в данном случае это самое удивительное) — о том не ведал и сам Емельян, который считал себя только неотразимым мужчиной и стал ударять за Клавдией, находя ее (как однажды выразился в кругу друзей) «ценной женщиной».

Первое время Принцесса относилась к Емельяну безразлично и обращала на него не больше внимания, чем на почтальоншу, носившую Клавдии письма от других ухажеров. Чего нельзя, к сожалению, сказать про Емельяна. С первых же дней он относился к Принцессе с предубеждением, и потом его неприязнь росла и росла, когда он широко раскрытыми угольными