и убедившись, правда ли гостья желает видеть мастера, он подвёл её к ковру. Под ним оказалась тяжёлая, металлическая дверца, ведущая в погреб. Руки Эльвиры невольно засветились от близости нечисти, а в нос ударил тошнотворный запах гнили, перемешанный с клеем.

Они оказались в подземной мастерской, где на самом деле протекала работа. Здесь был оборудован целый цех, а работали мертвецы.

Они ходили, пошатываясь, переносили свёртки кожи и колодки, мастерили обувь. Челюсть у Эльвиры стремительно потянулась к полу, она насчитала не меньше десятка рабочих.

– Мастер там, – прохрипел Виссарионович, указывая на уже сильно облезлого мертвяка с впадинами вместо глаз, который вопреки внешнему виду, ловко забивал гвоздики в подошву. Возможно, он был первым, кто сюда попал.

Находиться тут было тяжело. Эльвиру бросало в жар то ли от желания извергнуть съеденное, то ли от необходимости перерезать бедолаг, освободив от работы даже после смерти. Хозяин дома осторожно коснулся ее руки.

– Госпожа, они безопасны! Не причиняйте им вред, молю вас!

– А если я нарушу цепочку рун, они останутся такими? Проверим?

– Не надо! – взвизгнул лже-мастер. – Что угодно берите! Я всё отдам, только отдайте мне амулет!

– Ты заставляешь бедных, в прошлом людей, работать на себя круглые сутки? Ты серьёзно считаешь это нормальным?

Хозяин дома упал перед ней на колени и жалобно посмотрел на изгоняющую.

– Госпожа! Помилуйте! Я больше ничего не умею. Вы отберете у меня их, и мне не на что будет жить. Пожалуйста, всеми богами заклинаю!

– Боги безмолвно охреневают от того, что ты тут устроил. Откуда у тебя этот амулет?

Виссарионович шмыгнул носом и вытер лоб, медленно опустил глаза в пол.

– Я служил при дворе короля. А потом было покушение, меня подставили, но я сбежал из-под стражи. Я прятался по небольшим городам и сёлам в поиске ночлега и пропитания. И однажды нашёл труп в необычном одеянии. А при нём был этот амулет. Я забрал его, хотел продать, чтобы купить еды. Но не успел. Я пришёл в Басюки ночью, хотел переночевать. А меня встретил он! – палец хозяина указал на мертвеца-мастера. – Он умер до того, как я его нашёл. Я не знал, что он мёртв! Он пригласил меня в этот дом, начал мне прислуживать, словно я королевских кровей. Я сперва даже не понял, что он мёртв! Он был гостеприимным, но молчаливым хозяином день, два, а потом я понял, что с ним на самом деле. Он не выносил дневного света и начал гнить. Я догадался, что это из-за амулета, но не понимал, как тот действует. А потом оказалось, что этот артефакт подчиняет мертвецов и частично сдерживает их разложение. Я не хотел применять дарованную силу во зло, ведь можно использовать амулет на благо людям!

Эльвира разглядывала работников цеха. Все в резиновых перчатках, на столах стоят банки с формалином.

– Ересь с захоронениями – твоих рук дело?

Виссарионович ссутулился ещё сильнее.

– Да. Я стал распускать слухи о том, что земля требует жертв, и люди это приняли. Но ведь это же во благо!

– Я вынуждена это остановить.

Эльвира развернулась и поднялась наверх, где не было этого отвратительного запаха разлагающихся тел. Тут всё нужно сжечь!

– Госпожа! Умоляю! Смилуйтесь! Я что угодно для вас сделаю. О чем только попросите! Только не забирайте их у меня.

Эльвира отчаянно боролась с приступами тошноты. До этого она набросилась бы на ароматные, посыпанные пудрой пирожки на кухонном столе, но стоило представить, что для неумехи готовила какая-нибудь покойная тётя Нэли, гнилой головой нависая над едой, и желание перекусить тут же пропадало.

Виссарионович и впрямь был непутёвый. При дворе явно ничем полезным не занимался, а тут и подавно ничему не научился, ведь за него мертвецы работают.

Вот и вся загадка, почему шторы задернуты и мастеру требуется уединение чтобы работать.

Без мёртвой прислуги паразит не выживет теперь. Эльвира не испытывала жалости к нему, но поднимать шум не хотела. Сейчас на улице люди, и начнись пожар – соседи прибегут его тушить, потом зайдут в дом, а там...

Страшно представить, что начнет твориться в Басюках после того, как изгоняющая уйдет. Сюда стоит вернуться позже.

– Ты раскаиваешься перед ними? – Эльвира постучала носком ботинка по полу. – Они не виноваты, что ты никчёмный. Они хотят покоя.

Лже-мастер обхватил голову руками и принялся раскачиваться.

– Они все, что у меня есть! Меня уже лишили всего, не повторяйте этого со мной. Пожалуйста. Пожалуйста!

– Пять.

Виссарионович поднял покрасневшие глаза и встретился взглядом с изгоняющей, ожидая продолжения.

– Пять лет тебе, чтобы разобраться со всём этим... рабским некротрудом. Никаких больше похорон в земле, понял? – Эльвира нахмурилась и нависла над хозяином дома. – Я вернусь, проверю. Ты же понимаешь, что подвергаешь все поселение опасности?

Человек вопросительно посмотрел на изгоняющую, затем на амулет в её руке. Эльвира пояснила:

– Если, упаси боги, случайно, нарушиться код из этих рун – быть беде. В лучшем случае, всё тихо закончится. Если не повезёт – мертвецы пойдут на живых. Никто вас не спасёт, если я или мои коллеги-охотники не окажутся поблизости. Если ты жил при дворе, то слышал о об изгоняющих?

– Да.

– Вот и славно. Значит, сейчас я делаю вид, что ничего не видела. Но когда я вернусь – чтобы был порядок. И ещё... Подкинь-ка за моё молчание.

– Сколько угодно! – вмиг повеселел Виссарионович.

– Тысячу.

– Тысячу?

– Тысячу...

Эльвире не было стыдно требовать с лже-мастера денег. Работал ведь не он, так что вымогательством это и не было по сути.

Счастливый хозяин, безмерно довольный, что его подпольный бизнес не прикрыли, захлопнул за Эльвирой дверь, а изгоняющая с улыбкой положила стопку купюр во внутренний карман и покинула злосчастный двор.

Правильно ли она поступила? В общем-то нет. Но сейчас Эльвиру это не волновало. Она и не должна ничего делать по статусу абитуриента.

Асириус ждал за калиткой, а Эпопеевой не терпелось ему рассказать, как её ботинки латал настоящий мертвяк.

В самом деле, какой изгоняющий ещё мог бы таким похвастаться?

Глава 2. Серая мышь

В хмурых сумерках, сквозь пелену сентябрьского ливня, пробивались городские огни. Они заманчиво сияли вдалеке, манили на свой свет.

Пролетающие по трассе автомобили невыносимо громко шумели покрышками об асфальт. Асириус неторопливо брёл по обозначенной обочине, смиренно принимая удары судьбы