К несчастью, все отношения рано или поздно меняются в соответствии со временем. Однажды, привлеченные неким большим событием в порту, сюда хлынули толпы горожан. Ожидая обнаружить грязные улицы и запущенные кварталы, гости немало удивились, узрев набережные с видами, многочисленные зеленые парки и известные католические школы. Здесь, в районе, расположенном в каких-то десяти минутах от центра Бостона, жили люди, чей самый трудный воскресный выбор заключался в том, повернуть ли, выйдя из дома, направо и отправиться в парк, или налево – и прошвырнуться на пляж.

Дальше произошло то, чего и стоило ожидать. Яппи вышли на нужных риелторов, и не успел никто и глазом моргнуть, как старые многоквартирные дома превратились в миллионные кондоминиумы, а трехэтажки четвертого поколения улетели в руки застройщиков по цене в пять раз больше той, о которой смели мечтать их прежние владельцы.

Что-то добавилось, чего-то убавилось. Более разнообразной стала экономика, более пестрым – этнический состав. Остались парки и обсаженные деревьями улицы. Добавилось кофе-баров. Сохранились ирландские пабы. Возросло число мобильных профессионалов. Не стало меньше семей с детьми. Хорошее для жизни место, если ты купил его до того, как цены взлетели к небесам.

Следуя указаниям навигатора GPS, Ди-Ди добралась до адреса, полученного от детектива Миллера. И оказалась у расположенного неподалеку от воды старинного двухэтажного бунгало, выкрашенного коричневой и кремовой краской. Ухоженная, словно с почтовой открытки, лужайка. Одинокий голый клен. В голову пришло сразу две мысли: «Кто-то построил бунгало в Бостоне?» и «Детектив Миллер дело знает». Со времени получения звонка прошло пять с половиной часов, и пока что не появилось ни оградительной ленты, ни патрульных машин поблизости, ни – что самое главное – очереди из фургончиков с вездесущими репортерами. Дом казался тихим, улица – тоже. Затишье перед бурей.

Трижды объехав бунгало, Ди-Ди припарковалась на одной из соседних улиц. Если уж Миллеру удалось продержаться так долго, не привлекая к себе ненужного внимания, то и она не станет рекламировать свое присутствие.

Ди-Ди сунула руки в карманы и, поеживаясь, вернулась к бунгало пешком. Миллер уже поджидал ее в переднем дворике. Вопреки ожиданиям, он был невысок и носил усы по моде давно минувших 70-х. Каштановые волосы прилично поредели, и вообще он выглядел как коп, из которого получился бы отличный агент под прикрытием – настолько неинтересный, что его никто не заметил бы и, уж конечно, не заподозрил в подслушивании важных разговоров. Бледность выдавала человека, слишком много времени проводящего там, где светят флуоресцентные лампы. Деск-жокей[2], подумала Ди-Ди и тут же спрятала вынесенное суждение подальше.

Пройдя через лужайку, Миллер пристроился к ней. Останавливаться он не стал, так что дальше зашагали вместе. В полицейской работе иногда приходится и подвигаться. Сегодня они изображали выбравшуюся на утреннюю прогулку парочку. Помятый коричневый костюм Миллера выглядел слишком строгим и смотрелся немного некстати, но Ди-Ди – в облегающих джинсах и кожаной куртке – компенсировала это несоответствие с избытком.

– Сандра Джонс работает в средней школе, – негромко, но торопливо заговорил Миллер, когда они миновали первый квартал и повернули к воде. – Преподает обществознание в шестом классе. Мы послали в школу двух парней в форме. Вчера занятия у нее закончились в половине четвертого, и с тех пор ее никто не видел. Прошли по местным магазинам и барам – ничего. В кухне, в раковине, – посуда с обеда. Там же, на столе, рядом с сумочкой, – проверенные тетради. По словам мужа, Сандра обычно садится за работу после того, как уложит дочь в восемь вечера. Так что мы исходим из предположения, что она была дома с дочерью до половины девятого или девяти. На сотовом после шести никаких звонков. Информацию по домашнему телефону затребовали, ждем.

– Что с семьей? Бабушки-дедушки, тети-дяди, кузины-кузены? – спросила Ди-Ди. Солнце пробилось наконец из-за серых туч, но тепла пока не ощущалось – дующий со стороны океана кусачий ветер пробирал даже сквозь кожаную куртку.

– Здесь у нее родственников нет. Отец в Джорджии, связи с дочерью не поддерживает. Подробностей не знаем – муж сказал только, что дело это старое и к случившемуся отношения не имеет.

– Какая любезность, он еще и думает за нас… Отцу звонили?

– Позвонили бы, но у нас даже имени нет.

– А муж не сказал? – недоверчиво спросила Ди-Ди.

Миллер покачал головой и спрятал руки в карманы. Дыхание вылетало изо рта облачками пара.

– Подождите, сами увидите. Сериал смотрите? Ну, этот, про врачей…

– «Скорая помощь»?

– Нет, тот, где больше секса.

– «Анатомия Грей»?

– Да, он самый. Как там этого доктора зовут? Макдафф… Макдевон…

– Макдрими?

– Точно. Мистер Джонс вполне мог бы быть его близнецом. Такие же всклокоченные волосы, щетина… Как только эта история просочится в прессу, парень станет популярнее Скотта Питерсона[3]. Послушайте, у нас в запасе часов двадцать, а потом мы либо находим Сэнди Джонс, либо оказываемся в глубокой заднице.

Ди-Ди тяжело вздохнула. Они дошли до набережной, повернули направо и двинулись дальше.

– Мужчины – глупцы, – нетерпеливо проворчала она. – Я это к тому, что раз в неделю какой-нибудь удачливый красавчик пытается решить свои семейные затруднения простым способом: убивает жену и объявляет, что та исчезла. И каждую неделю средства массовой информации набрасываются…

– Без них не обойдется. Пять к одному в пользу Нэнси Грейс. Четыре к одному – в пользу Греты ван Састерен.

Ди-Ди стрельнула в него глазами.

– И каждую неделю, – продолжила она, – полиция собирает опергруппу, добровольцы прочесывают лес, береговая гвардия осматривает бухту. И знаете что?

Миллер выжидающе посмотрел на нее.

– Тело жены находят, а муж получает от двадцатки до пожизненного в тюрьме строгого режима. Неужели никому не пришло в голову решить проблему с помощью старого доброго развода?

Миллер промолчал.

Ди-Ди вздохнула, провела ладонью по волосам, еще раз вздохнула.

– Ладно, это так, к слову пришлось. Думаете, жена мертва?

– Да, – бесстрастно ответил Миллер и, видя, что она ждет продолжения, добавил: – Разбитая лампа, пропавшее покрывало. Тело завернули и вывезли. Ткань впитала кровь, поэтому физических улик не нашли.