стало больно и грустно. Счастливая молодая семья: улыбающийся отец крепко обнимает смеющуюся жену с маленьким сыном на руках. Я почти не помнил их лиц, но это были родители. Что это все-таки за место?

Положив фотографию в карман джинсов, я решил раздвинуть шторы. Необычное зрелище предстало моим глазам: зеленая долина, простирающаяся до горизонта, горы с заснеженными вершинами, словно стены крепости, возвышающиеся с разных сторон. По одной из них порогами сбегала вниз быстрая речка, серебристой лентой утекая за горизонт. И космос вместо голубого неба. Нет, это был не ночной звездный небосклон: галактики, планеты, метеоритные потоки, словно с экрана кинозала заполняли пространство. Очень живописное зрелище. Я бы продолжил наслаждаться им и дальше, если бы не заметил на подоконнике коробку с кассетными пленками. На ней огромными буквами маркером было написано «Для Акито». Естественно я не смог не взглянуть на содержимое.

На некоторых были проставлены даты, другие были именованы событиями, но вот одна называлась «Ответы». Без сомнений, я вытащил ее. В книжном шкафу очень кстати оказались видеопроигрыватель и старый телевизор. Немного помудрив, я изловчился запустить кассету.

Родители сидели на том же диване, где сейчас расположился я.

Первым заговорил отец:

— Здравствуй, сын!

— Привет, малыш.

У меня по коже пошли мурашки. Это, и правда, был мамин голос все это время.

— Раз ты смотришь это видео, значит по каким-то причинам мы больше не вместе.

Я старался держать себя в руках, но чувства, которые подавлялись столько лет, сейчас вырывались наружу. Глаза влажно заблестели.

— Наверняка у тебя сейчас куча вопросов. Ты растерян и взволнован.

Еще бы.

— Это место, — мама обвела рукой комнату, — которое мы с отцом специально создали для тебя. Здесь находится дверь, которую ты впервые открыл. Поэтому у нас не было сомнений, что эта комната — лучшее, что может помочь тебе, если ты потеряешься или собьешься с пути.

— Здесь в шкафу есть несколько книг, которые могут разъяснить некоторые вещи. Прочитай их на досуге.

— А теперь к делу. Раз ты снова смог открыть эту дверь, значит, истинная природа дверóтля в тебе укоренилась. Путешествовать сквозь миры — это твоя судьба, Акито. Тебе нужно лишь захотеть, и Пространство подчинится тебе, раскрывая свои границы.

— Да, сынок, это не просто. Но ты дверóтль, как и твой отец, и твоя бабушка, и многие поколения до нее. Теперь это твой путь. Прими свою судьбу, Акито. Судьбу путешественника.

— Мы лишь хотим, чтобы ты всегда был счастлив. Просто живи и наслаждайся каждым моментом своей жизни. Не бойся совершать ошибки. Не робей перед страхом. Что бы ни случилось, помни…

Тут видео вдруг зашуршало, экран затрещал и потемнел. Мое сердце бешено забилось, а из носа потекла алая струйка крови. Глянув в окно, я увидел, как звезды начали вспыхивать и исчезать одна за другой. Приближалась катастрофа. Усиливающееся чувство тревоги гнало меня прочь из комнаты, стены которой уже начали трястись и дали трещины. Я кинулся к выходу, схватился за ручку и дернул. Дверь не открылась. Заперто? Снова и снова я продолжал пытаться, пока случайно не толкнул дверь наружу. Она распахнулась. Нарастающий грохот из комнаты пропал. Я оказался в совершенно пустом белом пространстве. Смотреть стало больно, я прищурился, отвернулся и с ужасом заметил, что дверь исчезла. Вокруг была абсолютная пустота. Я парил в воздухе, не ощущая ничего.

«Найди меня, Акито!» — вновь позвал голос, заполнивший собой все вокруг. «Найди! Акито! Акито! Акито!»

Я открыл глаза, лежа в своей постели. Одежда пропиталась холодным потом, сердце бешено колотилось, а дыхание прерывалось, словно после забега. Я сел и попытался отдышаться.

Ничего себе, сон. Вдруг что-то капнуло на одеяло. Я поднес руку к лицу и вытер кровь.

Вот это странно. Неужели… Я дотянулся до кармана джинсов, в которых так и уснул вечером. Словно разряд тока пробежал по спине, пальцы задрожали, а глаза округлились, когда я нащупал лежащий там бумажный предмет. Фотография. Та самая, что я взял со стола из комнаты во сне.

Что за…

В этот момент зазвонил телефон.

Глава 2. В ее компании я чувствовал себя полным ничтожеством

Я посмотрел на время: 4 утра. Кто мог позвонить в такую рань?

<Номер неизвестен>

Через секунду на том конце сбросили прежде, чем я успел отреагировать. Реклама? Да плевать. Еще через минуту я и думать забыл о звонке. Все мои мысли пребывали в хаосе, пока разум отчаянно пытался найти вразумительное объяснение происходящему.

Можно было пойти разбудить бабушку и снова начать спрашивать ее напрямую. Все-таки мама в письме и на видео ясно дала понять, что эта женщина не только знает, что происходит, но еще и как-то связана с этой историей. Но как бы сильно я ни был взволнован, часть меня, остающаяся в здравом уме и продолжающая поддерживать самообладание, просила подождать до утра. О том, чтобы заснуть, разумеется, уже не было и речи. Поэтому я включил настольную лампу и начал рассматривать фотографию, бережно поглаживая ее в руках.

Так прошло десять минут, двадцать… Чувства одно за другим сменялись в душе: сначала печаль и горечь утраты, потом обида, непонимание, отрицание и смирение. Устав от этого коктейля эмоций, я решил сменить созерцательное времяпрепровождение хоть на какое-нибудь действие. Достав из стола скотч, я аккуратно проклеил фото, чтобы обезопасить его от возможных повреждений. Теперь эта вещь была для меня не просто ценной картинкой, но и весомым доказательством реальности происходящего, подтверждением того, что я еще не окончательно сошел с ума.

Настало время, наконец, заняться внешним видом. Все-таки мое лицо и руки все еще были в подсохшей крови.

В ванной я пристально уставился на отражение, оценивая его другими глазами. Парень в зеркале был очень похож на отца: такой же худой, высокий, бледный, с темными волосами. Главным выделяющимся отличием было наличие родинки под левым глазом. Одной единственной, пожалуй, даже на всем теле, отчего она становилась еще заметнее. Эта черта досталась от мамы — у нее была точно такая же.

Струя холодной воды из крана напомнила о горной реке, что привлекла мое внимание, когда я рассматривал пейзаж из окна комнаты. Действительно, все казалось настолько нереальным, что какая-то часть меня все еще была убеждена, что происходящее — сон. Письмо, дверь, комната, непонятные записи, космос, снова дверь, родители… Голова закружилась, и я решил вернуться в кровать.

«Открой дверь, Акито… Тебе стоит лишь захотеть, и Пространство подчинится тебе, раскрывая свои границы».

Голоса звенели в голове. Казалось, еще