Денис Вальд.

Как я уже говорил, Немёртвый в своём официальном названии носил имя Зубрицкого. Одного из сильнейших некромантов в мире; человека, который двадцать лет назад одним из первых сумел совладать с пришедшей на Землю силой, воспрять, несмотря на творящийся хаос и дать отпор мёртвым тварям.

Именно он организовал тогда с нуля школу для новых некромантов, экзорцистов и упокоителей, понимая, что всё происходящее изменило мир навсегда, и мир должен подстроиться, если не хочет погибнуть; он заложил то, что позже переросло в университет его имени. Правда, долго поуправлять Немёртвым он не успел — погиб во время одной из крупных атак нежити на столицу.

Сам Зубрицкий, лидер и начальник всех охотников столицы, едва ли вспомнил бы фамилию «Вальд». А вот Ингрид — вспомнила. Как-никак, они с моей матерью были подругами, да и отца она знала неплохо.

Отец погиб тогда, в той же атаке. Ему не ставили памятников, в его честь ничего не называли; он был просто одним из многих, кто отдал свои жизни, чтобы город выстоял. Мать пережила его ненадолго — всего на каких-то полгода; напал голодный новообращённый вампир в тёмной подворотне.

Встретив меня тогда, когда я только пришёл подавать документы, Ингрид разговорилась.

— У меня ведь тогда даже мелькнула мысль тебя усыновить, Денис, — сказала она тогда. — Но… у меня самой погиб муж в той битве; на мне висели двое своих детей, нужно было как-то поднимать их… В общем, я не решилась.

Тогда же она пообещала помочь с поступлением. Но — предупредила сразу, что помощь будет лишь честной. Преимущество в отборе среди прочих равных? Да. Пропихивание меня вопреки недостающим баллам? Нет. И в самой учёбе, сообщила она, никаких поблажек; здесь Немёртвый, а не кулинарный техникум, и те, кто хочет стать охотником на нежить, должны рассчитывать на знания и умения, а не на блат.

Так что мне стоило бы поторопиться; опоздание на первый же практический экзамен вовсе ни к чему…

Во внутренний дворик я вылетел уже почти бегом; разумеется, здесь уже стоял весь поток, и все взгляды тут же обратились в мою сторону.

— А-а-а, вот и ещё один! — кряжистый мужчина с багроватым загаром на лице уставился на меня с недовольным видом. — Ещё один умный стюдентик, решивший, что может приходить тогда, когда сам захочет. Имя?!

— Д-денис Вальд! — отозвался я.

— Вальд. Встать в строй! — рявкнул он.

Блин. Зверь, как всегда, в своём репертуаре, плюс к тому, кажется, в плохом настроении.

«В миру» его звали Степан Романович Зверев, но за глаза никто его так не называл. Зверь. А ещё « этот дятел», «этот мудак», «этот гад» и тому подобные ласковые прозвища. Инструктор по упокоению, опытный охотник на нежить, пару лет назад сменивший боевую практику на преподавание в Немёртвом, был убеждённым сторонником армейских методов обучения. Своё дело он знал, безусловно — за это его ценили и держали на месте. Но в учеников он это дело вколачивал исключительно тяжёлым сапогом, за что и заслужил всеобщие «любовь и уважение».

— Знаете, что это такое?! — он принялся вновь расхаживать перед строем студентов-первогодок. — Это расхлябанность? Нет! Забывчивость? Снова нет! Может, это просто лень? Снова мимо! Ну, кто мне скажет, что это такое?!

Шеренга молчала.

— Это уверенность таких, как вы, салаг, в том, что они — пуп Земли, вот что это такое! — продолжал Зверь. — Поступили в Немёртвый, стали охотниками, да?! Целых два месяца изучали теории и читали с бумажек о том, какие бывают мертвяки? Немножко побегали в спортзале и помахали тренировочным оружием, не попадая им даже друг в друга? И теперь вы решили, что крутые, что мир вертится вокруг вас, что приходить можно тогда, когда заблагорассудится, ведь все подождут! Решили, что вы что-то знаете или, того хуже — умете…

Все затихли, отлично понимая, какого характера речь сейчас грянет.

— Вы нихера не умеете!! — развёл руками Зверь. — Ни-хе-ра! За два месяца вы разве что чистить оружие могли научиться, и то — худо-бедно, через пень-колоду! Но сегодня у нас по программе практический экзамен, к сожалению, так что придётся вам всем скататься в Могильники и увидеть некоторое дерьмо!

За эти два месяца уже нашлись некоторые, не особо умные, студенты, которые попытались пожаловаться на Зверя в деканат. На его методы обучения, ругань и прочие прелести. Что ж; Зверя в деканате слишком ценили, чтобы уволить, а вот во что превратилась жизнь этих ребят после того, как Зверь узнал о жалобах…

В общем, лучше представьте это сами.

— Чтобы вы не обосрались сразу на входе, — чуть успокоившись, Зверь вышагивал перед строем в обратную сторону, — скажу, что Могильники подготовлены для вас. Выбраны самые слабенькие и небольшие, а инструктора будут следить за вами, страхуя жопки мамкиных охотников. И тем не менее, это настоящие Могильники, и там будут настоящие зомбаки. Гнилые, вонючие и охочие до человеческой плоти.

Остановившись на месте, он сплюнул.

— Все вы думаете, что крутые и что упокаивать нежить — легко и просто. Но вы просто маменькины сынки, вообразившие себя невесть кем. Большинство из вас до Прорыва настоящие трупы видели только по телевизору!..

Ну да. Кажется, до Прорыва Зверь был военным и на трупы насмотрелся. Он ткнул пальцем в ближайшего к нему студента, паренька в очках — Руслан, кажется?

— Ты! Ты хоть раз видел труп до Прорыва?

Руслан моргнул, борясь с желанием отступить назад на пару шагов.

— П-прошу прощения… Степан Романович, до Прорыва я ещё не родился…

— Именно! — взревел Зверь. — Потому что вы — долбанные молокососы, которым сегодня раздадут оружие и отправят в Могильники. В ваши первые Могильники, которые будут больше похожи на ясли, чем на настоящую опасность, и лучше бы вам помнить об этом, когда придёт время идти в настоящий бой! Вы меня поняли?..

— Поняли, Степан Романович!! — гаркнул строй.

— Сойдёт, — поморщился инструктор; затем поглядел на часы. — Время вышло! Кто не пришёл, того не ждём. Выходим через задний вход и садимся по автобусам!..

* * *

Не пришло сегодня сразу четверо человек; целая команда.

Хех. Я слышал, что такое бывает. Люди поступают в Немёртвый, учатся теории, но перед первой практикой словно цепенеют, не решаются прийти.

А может, я выдумываю, и прогульщики не пришли по какой-то другой причине.