— Ты что же, бросаешь меня?

— Успокойтесь! — пробовал вмешаться Дмитрий. — Мой брат еще не выздоровел… Он еще болен… Ты же видишь…

— Я тебе больше не брат, — возразил Белосельский, — я не могу быть братом такому мошеннику и негодяю, как ты! Кстати, тебе, наверно, невдомек, что я передал уже в прокуратуру документы по той недвижимости, которую ты приобрел в прошлом году… Из-за тебя пострадали люди… Я позабочусь о том, чтобы ты понес должное наказание…

При этих словах Дмитрий весь позеленел.

— Ты не понимаешь, что говоришь! Ты болен и должен оставаться в больнице! Я позабочусь об этом!

— Не выйдет… Теперь я вижу все ваши ходы наперед и различаю ложь и правду, как свет и темноту…

— Тебя признают недееспособным! — вскричал Дмитрий, застыв в угрожающей позе.

При этих словах раздался звон стекла. И все гости, и без того удивленные всем происходящим, увидели людей в черном с оружием в руках. Они, точно «преторианцы», построившись в боевой порядок, навели пистолеты на гостей и в особенности на Дмитрия.

— Что происходит?

— Захват заложников!

Девушки закричали и стали звать на помощь.

— Успокойтесь, это мои люди! Я хорошенько подготовился к этой встрече! — вскричал Белосельский, в то время как Дмитрий уткнулся носом в пол под сильным нажимом «преторианцев».

Белосельский простер руку вверх и вновь воцарилась тишина.

— Итак, слушайте все! Как я сказал, я собираюсь избавиться от тех, кто столько лет лицемерил, предавал и обкрадывал меня. Все эти люди покинут мой дом. Со мной останется только Марина… Вам придется смириться с моим решением, ибо оно неизменно.

— Ты болен… ты проведешь всю жизнь в сумасшедшем доме! — Дмитрий брюзжал слюной, выкрикивал угрозы и извивался в руках «черных преторианцев». — Ты свихнулся после аварии!

— Вы заблуждаетесь, мой ум ясен и тверд как никогда. Кстати, знайте все, что я продаю свой бизнес и буду заниматься совсем другими вещами. Я собираюсь стать полезным обществу. Очень скоро мое имя будут произносить с ненавистью и с угрозами на устах, но мне это безразлично, ибо я знаю, что я смогу победить…

— Чем же ты намереваешься заняться? — спросила Лола с вызывающей улыбкой.

— Я стану правозащитником… точнее, защитником прав людей.

— Ха-ха, — рассмеялась Лола, — ты в аварии повредил не только машину, но и мозги! Ты знаешь, кто ты?

Красотка попыталась выкрикнуть еще какие-то угрозы, но Белосельский дал знак своим людям, и через пять минут не было и следа от приглашенных «нахлебников». Молодой человек остался со своей сестрой.

Некоторое время они хранили молчание.

— Ты тоже считаешь меня сумасшедшим?

— Нет, ну что ты!

Она подошла к брату и нежно обняла его, как может обнять только самый близкий человек.

— Я восхищаюсь тобой!

Он улыбнулся.

— Но с тобой явно что-то произошло…

Белосельский отвечал:

— Это верно, но это должно остаться секретом. У меня было время переосмыслить всю мою жизнь… После катастрофы я многое понял… словно пелена упала с моих глаз…

— Но ты точно выздоровел?

Белосельский улыбнулся.

— Конечно, и готов к моей миссии…

— Миссии… что это значит?

— Пока еще рано об этом говорить… Мне много нужно сделать, многое предпринять, многому научиться… На совершенство я не претендую.

— Не может же быть, чтобы ты…

— Изменился за один день? Ты это хотела сказать? Конечно нет, я полон недостатков, как и месяц назад. Но я найду в себе силы их преодолеть…

— Ты правда не хочешь больше знаться со всеми друзьями, которых прогнал?

— Нет. Я сожалею лишь, что здесь нет Елены…

— Она не захотела прийти… Дмитрий ей сказал, что ты не желаешь ее видеть.

— Я знаю, но это все равно моя вина. Я должен с ней увидеться… Хорошо, Марина, теперь я сдержу слово, которое дал тебе еще в больнице. Пакет акций будет тебе передан без каких бы то ни было условий. В остальных твоих делах я тебе помогу.

— Я благодарна тебе, но имею ли я право…

— Конечно имеешь.

— Все равно, когда-нибудь ты мне все расскажешь…

Белосельский лукаво улыбнулся.

— Все может быть… Я провожу тебя.

И велел отвезти Марину домой на своем черном лимузине.

Белосельский вернулся в гостиную и дал распоряжение горничной немедленно покончить с беспорядком, который царил почти во всем доме. Он поднялся к себе в кабинет, открыл несгораемый сейф, просмотрел некоторые документы и взял с собой пачку банкнот, перевязанных лентой. Ему доложили, что один человек ожидает его у входа. Белосельский приказал ему немедленно подняться. Вошел высокий человек лет тридцати пяти, крепкий, загорелый, широкоплечий; зеленая униформа выдавала в нем военного.

Белосельский поздоровался с ним за руку.

— Виталий, — представился вошедший и улыбнулся своей уверенной и чуть снисходительной улыбкой.

Белосельский внимательно изучал вошедшего секунд десять и затем произнес:

— Вы знаете, зачем здесь и какова работа, о которой говорил…

— Да, да, — резко прервал Виталий, — и этот же человек дал рекомендации на мой счет. Полагаю, это тоже Вам известно.

— Да, конечно, рекомендации, безусловно, важны, но я привык полагаться на собственное мнение. Так что я поздравляю Вас, Вы приняты.

— Спасибо. Мне все-таки хотелось бы знать, каковы будут мои обязанности? Предупреждаю сразу, что ничего противозаконного не…

— Это не понадобится! — возразил Белосельский. — Должность начальника охраны отнюдь не будет вынуждать Вас делать то, что Вам не по душе. Видите ли, Вы будете не только моим телохранителем… Время от времени Вы будете выполнять небольшие поручения — именно Вы, лично. Это никак не пойдет вразрез с Вашей совестью. Мне нужна лишь преданность и верность.

— За меня уже поручились.

— Да, но есть просто преданность, а есть абсолютная преданность.

— Мне странно слышать такие слова, ведь я не работал у Вас… Может, я Вам не подойду?

— Мне нравится Ваша искренность. Вы не подойдете в том случае, если станете лгать мне…

— Всегда есть место лжи. Правдивым человек может быть только с самим собой.

— Я имею в виду другое… Вы будете руководить другими людьми, которые должны быть такими же преданными. Если возникнут какие-либо проблемы, Вы просто дайте мне знать. Мне нужна единая целая команда, которая будет меня охранять днем и ночью. Это значит, по сути, что моя жизнь, мои секреты будут в Ваших руках, и мне нужно лишь полагаться на Вашу скромность в этом отношении.