Мужчина вскинул бровь.

— Не порть свою хорошенькую мордашку разговорами, — велел он. — Лучше посиди со мной, и я объясню, в чем твое очарование.

— Фарнесс, довольно. — К негодяю подошел другой мужчина — насколько помнила Камилла, это был Артур Смайт. Взяв друга за локоть, он строго сказал: — Здесь вам не публичный дом, Фарнесс.

Наглец не сводил с Камиллы масленых глаз.

— Вы же обещали, Смайт, что мы прекрасно проведем время в этом вашем клубе, — проворчал он. — Так не мешайте мне. — Он сделал шаг к Камилле. — Ты что же, та самая девчонка, которая в прошлом году сбежала из-под венца и оставила Фентона с носом? Я слышал, что ты здесь пристроилась. Плачу два шиллинга, если посидишь у меня на коленях, и три, если хорошенько поерзаешь.

Камилла высоко вскинула левую руку с растопыренными пальцами. Все девушки знали этот сигнал, которым она, увы, была вынуждена пользоваться чаще, чем кто-либо. Даже по утрам, в отсутствие толпы захмелевших гостей. «Вот они, беды огласки и погубленной репутации», — подумала она. К счастью, леди Хейбери взяла к себе в заведение не только девушек-помощниц, но и несколько здоровяков и силачей из числа бывших боксеров, которые пришлись в клубе очень кстати.

Краем глаза Камилла заметила приближение самого рослого из этих «спасателей», как они с девушками их прозвали. Только полный болван отважился бы протестовать, когда его выпроваживал за двери клуба мистер Джейкобс.

Снова повернувшись к негодяю, Камилла вдруг увидела, как прямо перед ней промелькнул чей-то кулак, в следующее мгновение врезавшийся в физиономию Фарнесса. Толстяк вскрикнул и плюхнулся на пол, устланный синим ковром.

— Когда я был в Лондоне в прошлый раз, — произнес над ухом Камиллы незнакомый баритон, — мужчинам и в голову не приходило наносить женщинам такие оскорбления. Могу лишь предположить, что вы, сэр, либо ошиблись, либо не мужчина.

И в тот же миг со всех сторон послышались возгласы: «Чертов Блэквуд!..» Примерно так же мужчины обычно восклицали, обсуждая исход самых немыслимых пари.

Камилла отступила в сторону, а рослый темноволосый обладатель кулака наклонился и рывком поставил Фарнесса на ноги.

— Ну, что скажете? — спросил незнакомец. — Ошиблись вы или просто не мужчина?

Толстяк дрожащими пальцами ощупал разбитую губу.

— Боже милостивый… Вы же Блэквуд? Чертов Блэквуд!..

— Сам знаю. Извольте отвечать на мой вопрос.

— Ошибся, — пролепетал Фарнесс. — Я ошибся…

— В таком случае предлагаю вам извиниться, — продолжал Блэквуд тем же тоном, каким просил бы еще карту, играя в «двадцать одно».

— Я…

— Не передо мной. Перед дамой.

Фарнесс перевел взгляд на Камиллу.

— Приношу свои извинения.

— За… — подсказал ее спаситель.

— За… то, что оскорбил вас, миледи.

— Вот и славно. — Легким, но явно ощутимым толчком неизвестный отправил Фарнесса в объятия мистера Джейкобса. — Мне тоже уйти? — добавил он, наконец-то обратившись к Камилле. Его светло-карие глаза — под одним красовался поблекший, но еще заметный синяк — пристально смотрели на девушку.

Подавив внезапное желание пригладить волосы, Камилла покачала головой:

— Нет, сэр. Если поединков больше не будет, я не стану вменять вам в вину защиту моей чести, хотя это и было необязательно.

Губы Блэквуда дрогнули в улыбке.

— Благодарю вас. Полагаю, что защита чести леди не может считаться легкомысленным поступком.

Только теперь Камилла заметила, что небольшая толпа, образовавшаяся вокруг них, уже расступилась, а на освободившееся пространство вышла Диана — леди Хейбери.

— Я не потерплю в моем клубе кулачных боев, — заявила хозяйка заведения, не обращая внимания на мистера Фарнесса, которого как раз в этот момент выводили за дверь. — Чей вы гость, сэр? — спросила она, внимательно глядя на незнакомца.

— Мой. — Герцог Гривз вышел из толпы, держась так невозмутимо, словно разговор шел о погоде.

— Леди Хейбери, позвольте представить вам Китинга Блэквуда. Китинг, познакомьтесь с владелицей этого заведения, леди Хейбери.

Боже мой! Камилла невольно попятилась. Она ведь просто хотела уберечь себя от пальцев неприятного ей человека. Но теперь здесь и Диана, и герцоги — и всплыл вопрос о том, кому принадлежит клуб… Лучше бы она просто смирилась с оскорблением. Ведь в конце концов, из всех здешних девушек она в наибольшей степени пала в глазах общества. За ее спиной — и даже ей в лицо! — говорили ужасные вещи, стоило ей выйти за двери клуба, и даже в стенах этого святилища следовало время от времени ожидать подобной грубости.

Диана перевела взгляд на нее.

— Что-нибудь еще, Камилла?

Она покачала головой:

— Нет-нет. Мне кажется, и без того достаточно шума, миледи.

«Даже более чем достаточно», — подумала она со вздохом.

Диана кивнула и повернулась к Китингу Блэквуду.

— Если его светлость готов поручиться за вас, мистер Блэквуд, тогда я позволю вам остаться. В данном случае вы явно действовали из благородных побуждений. Хорошего вам дня, сэр. Надеюсь, пребывание в клубе «Тантал» окажется для вас приятным.

Китинг Блэквуд учтиво склонил голову.

— Благодарю вас, миледи.

Чувствуя настоятельную потребность выпить глоток чего-нибудь горячительного, Камилла извинилась и вернулась на свой пост возле входной двери обеденного зала. А ведь ей уже казалось, что к подобным оскорблениям она привыкла. Более того, думая о своем «падении», она считала, что совершила самый разумный поступок в своей жизни. На протяжении последнего года клуб «Тантал» почти всегда служил ей надежной гаванью. И даже редкие вторжения… действительности, как она привыкла это называть, были все равно намного лучше той жизни, с которой она сталкивалась на улицах Мейфэра. В конце концов про нее забудут, особенно в том случае, если произойдет еще какой-нибудь громкий скандал, — на это она надеялась весь последний год.

Люсиль, стоявшая с ней рядом, восторженно ахнула и вполголоса защебетала:

— О боже, я понятия не имела, что мужчины здесь борются за нас. Восхитительно!..

Камилла нахмурилась.

— Лично я не назвала бы случившееся восхитительным, — возразила она. — Терпеть не могу драки. Но… в сущности, другого выхода, кроме как служить в клубе, у меня нет.

— А разве ты не могла найти место гувернантки? Скажем, где-нибудь в провинции… — продолжала Люсиль. Она внезапно умолкла, чтобы похлопать ресницами проходившему по залу лорду Хейбери.

— Да, ведь в провинции не жизнь, а волшебная сказка. Люди там не читают газет, не получают писем от знакомых и родных из Лондона и… Да что там — они вообще не умеют ни читать, ни писать! — Камилла снова нахмурилась. — Как же я, глупая, раньше до такого не додумалась?