— О-о… я просто совсем забыла… про все такое, — пробормотала Люсиль. — И язвить вовсе незачем.

Да, верно, незачем. Хотя Люсиль и глуповата, случившееся не ее вина. Тихо вздохнув, Камилла положила ладонь ей на плечо и проговорила:

— Тебе ни к чему думать о моих трудностях. — Она оглядела зал и с облегчением обнаружила, что все уже вернулись на свои места. — Ну а теперь подойди к столику лорда Уильяма Атертона и упомяни — будто невзначай, — что Мэри Стэнфорд как раз сейчас играет в «двадцать одно».

— А что это означает?

— Дело в том, что лорд Уильям Атертон находит Мэри чрезвычайно милой, а мне срочно нужен его столик для трех джентльменов, ждущих в холле.

— О, прекрасно. А я и не знала, что ты помнишь столько всякой всячины! — воскликнула Люсиль и, кокетливо улыбаясь, направилась к столику в дальнем углу зала.

Камилла снова оглядела зал, и на ее лице отразилось легкое беспокойство. Не сводя с нее глаз, Китинг Блэквуд направлялся к ней, даже не пытаясь сделать вид, что его интересовало что-то другое, а не Камилла.

— Еще раз благодарю вас, сэр, — сказала она, когда он остановился прямо перед ней. Словами благодарности она надеялась предотвратить возможные просьбы, в том числе просьбу поцеловать его за подвиг. — Как вам понравился завтрак?

— Шедевр, — отозвался Блэквуд, опершись локтем о пюпитр, на котором девушки, принимавшие гостей в зале, хранили свои планы расположения столиков, списки имен, меню и записи о предпочтениях некоторых членов клуба. — А вы — леди Камилла Прайс?

Невольно вздрогнув, Камилла принялась перебирать лежавшие перед ней бумаги.

— Это ни для кого не секрет, сэр. Итак, что вам угодно? Может, бутылку вина? У нас есть прекрасное бур…

— Меня зовут Китинг Блэквуд.

— Да, я слышала. — Взглянув на собеседника, Камилла заметила вопросительное выражение на его худом лице. — И у вас под глазом синяк… — пробормотала она.

— Уже почти прошел. — Он коснулся пальцем своей левой щеки. — Вы меня не знаете, и я…

— Теперь уже знаю. Вы Китинг Блэквуд. Уверяю вас, имена я запоминаю не на одну секунду.

Блэквуд едва заметно улыбнулся, и Камилла вдруг подумала, что у него очень красивые губы. Однако он был далеко не первый обладатель красивых губ, решивший, что она, как падшая женщина, наверняка нуждается в любовнике или покровителе.

Тут Блэквуд снова улыбнулся и тихо произнес:

— А Стивен Поллард — мой кузен.

Пол под ногами Камиллы, казалось, превратился в пудинг, и она внезапно пошатнулась. Судорожно вцепившись в пюпитр, она заставила себя сделать глубокий вдох. Леди Хейбери до сих пор мастерски пресекала все попытки лорда Фентона попасть в клуб «Тантал». И самым худшим, чего могла ожидать Камилла, оставаясь в его стенах, были оскорбления (да иногда кто-нибудь, как, например, Фарнесс сегодня, отваживался ущипнуть ее). Но, увы, теперь беда просочилась сквозь стены ее убежища…

— Но я… — Девушка в растерянности умолкла.

— Я сообщаю вам об этом только для того, чтобы вас не застигли врасплох позднее, если кто-нибудь еще упомянет о нашем родстве, — продолжал Блэквуд. — Я стараюсь действовать честно.

Судорожно сглотнув, Камилла пробормотала:

— Да, сэр, я… я оценила вашу прямоту. — Ей потребовались все силы, чтобы сохранить самообладание и не убежать. — Но поскольку вы гость члена клуба, а я всего лишь играю роль хозяйки за завтраком… Сэр, едва ли я вправе требовать от вас подробного отчета…

— Это намек на то, что мне незачем было представляться, так как мы с вами больше никогда не встретимся?

— Мм… да, полагаю, что так, — кивнула Камилла.

Блэквуд опять улыбнулся.

— Мой кузен — напыщенный болван, миледи. При этом он, насколько мне известно, никогда и мухи не обидел. По крайней мере намеренно. Вот мне и стало любопытно… Неужели он чем-то обидел вас или оскорбил? Может, именно поэтому вы не хотите за него замуж?

Камилла никак не ожидала такого вопроса. Пытаясь выиграть время, она отвела глаза и улыбнулась лорду Траску, в этот момент входившему в зал вместе с двумя сыновьями.

— Если не собираетесь отвечать мне, так и скажите, — поторопил ее Блэквуд. — А меня за столом ждет блюдо с ветчиной и сыром. Не говоря уже о раздосадованном герцоге…

— В таком случае возвращайтесь за свой стол. — Камилла взяла с пюпитра план размещения гостей и поспешила навстречу очередным прибывшим.

— Вы когда-нибудь выходите погулять? — донесся из-за ее спины голос Блэквуда.

О боже! Теперь он ходит за ней по пятам!

— Нет, сэр.

— Напрасно. В котором часу вы освобождаетесь от своих обязанностей?

— Я? В… Позвольте, по-моему, это вас не касается, мистер Блэквуд. А теперь… будьте добры, прекратите отвлекать меня, иначе я буду вынуждена принять меры, чтобы вас отсюда вывели.

— Я не хотел вас обидеть, миледи. — Он понизил голос. — В Лондоне я не бывал шесть лет, и, как я уже сказал, вы меня заинтриговали. Мало кто способен противостоять Фентону. Поэтому я не прочь узнать, какие у вас на то имелись причины.

«А вот моим родителям даже в голову не пришло спросить об этом», — со вздохом подумала Камилла.

— Я освобожусь после часу дня, — выпалила она на одном дыхании, — чтобы не передумать. — Но я почти никогда не покидаю территорию клуба. Вы найдете меня за домом, в розарии.

Блэквуд коротко поклонился.

— Непременно найду, миледи.

Сделав вид, что занята опоздавшими на завтрак гостями, Камилла поспешила покинуть Блэквуда, и в то же мгновение исчезло то ощущение тепла, которое возникало у нее во время беседы с этим человеком. Она никак не ожидала увидеть в клубе кузена лорда Фентона, которого бросила годом ранее. И, конечно же, не думала, что этот кузен будет столь любезен с ней. Еще ни разу ее не спрашивали, почему она сбежала от жениха, — вместо этого все пытались выяснить, в своем ли она уме. А между тем рассудок Камилла не теряла — ни тогда, ни теперь.

И если родственник Фентона пожелал выслушать объяснение ее поступка, то она была готова дать его — лишь бы он понял, что от этого разговора ничего не изменится, и не считал, что она несет ответственность перед Стивеном Поллардом за то, что отвергла его.

Камилла принужденно улыбнулась в ответ на приветствие какого-то юного лорда. Да, она прекрасно понимала, что погубила свою прежнюю жизнь, но похоже, никто не понимал, что именно не устраивало ее в той жизни. Но она вовсе не собиралась усугублять свое положение. Нет-нет, ни в коем случае.

Хруст яблока отвлек Китинга от изучения вида за окном Басвич-Хауса.

— Я рассчитывал, что за шесть лет моего отсутствия хоть что-нибудь изменилось, — заметил он, провожая взглядом проезжавшую по мостовой великолепную карету с гербом герцога Монмута.