Попыталась набрать снова и вновь услышав гудки, раздраженно отбросила аппарат на диван.

— Мам, мы можем ему помочь⁉

— Помочь? Не знаю! Чем⁉ Потушить⁉ А потом! Его же везти в больницу нужно! А куда⁉ На чем⁉ Мне из дому выйти теперь страшно! Я боюсь, Дим! Я за тебя боюсь, я за себя боюсь! Я всего боюсь…

Она в отчаянии глядела на Димку, который топтался перед ней и воровато оглядывался на окно в которое продолжали влетать вопли горящего человека. На Марину накатила волна совершенной беспомощности и страха. Ей вдруг стало ясно, что наступило какое-то безумие, наступила такая невообразимая минута, в которой словно в кино про средневековье, люди горят без надежды на помощь, а на улице грабят без оглядки на возмездие. Только раньше мир ее был устроен так, что кино было на экране, а она была на диване, с подтянутыми к животу коленями, укрытая пледом и с чашкой дымящегося какао в руках. А сейчас вопли на улице и безучастный телефон поставили ее перед реальностью — невообразимая для улиц большого города дичь вдруг стала возможной, а все, что делало этот город спокойным, всякие полиции, пожарные и скорые больше не приедут! Марине стало так страшно, что она заплакала, закрыла ладонями лицо, потом уши, в которых не прекращались уже ставшие нечеловеческими крики умирающего.

Димка же стоя перед рыдающей матерью, внезапно испытал приступ стыда к своему бездействию и страху. Ведь он всегда хотел быть смелым и сильным, как тот парень из фильма про конец света, который никогда не терялся и всегда был готов. Он снова бросился на кухню и распахнул окно, столкнув с подоконника горшок с фикусом. Через двор по-прежнему бежали люди в своих направлениях, некоторые из них поднимали голову на крики из окна квартиры метателя, откуда начинал уверенно валить темный дым пожара, но эта картина не могла отвлечь их от насущных дел.

— Люди! Людиии! Пожааар! — хрипло завопил он, надеясь привлечь хоть чье-нибудь внимание. Такой поступок тоже не мирил Димку с его нерешительным поведением, однако больше решиться на что-то еще он не мог.

— Пожар! Прокричал он снова, удивившись слабости своего голоса и тут же увидел трех человек, которые бежали через двор к соседней пятиэтажке с цветными ведрами в руках. В ведрах плескалась вода. Это была семья из соседнего с ним подъезда: отец, мать и их взрослый сын лет 18-и. Троица быстро пересекла двор и скрылась за углом дома.

— Мам, там люди побежали к тому мужику видимо! Соседи наши! С водой! Я тоже побегу, помогу!

— А ну стой, — вскинулась Марина, — никуда ты не пойдешь! Побежали и хорошо, значит помогут! А тебе там делать нечего!

Марина выскочила в коридор и перекрыла сыну выход к двери. Димка увидел, что челюсть ее дрожит и рот кривится в истерике.

— Мам, но там ведь…

— Ни хрена мне не интересно, что там! Мне интересно, что здесь! Что тут! А тут я! И ты! И нас никто спасать может и не придет! Мы сами должны друг друга спасать!

Димка смотрел на мать и понимал, что она не отступит и не выпустит его. Тут до их слуха донеслась далекая сирена. Не то пожарная, не то полицейская.

Мать и сын снова подбежали к окну. В комнате метателя уже бегали какие-то люди и щипала вода, выливаемая их ведер на пламя, огонь ослабевал, но дым продолжал валить в окна.

Сирена приближалась и через минуту во двор ворвалась пожарная машина. Красный Урал влетел на узкую улочку между домами, бесцеремонно расталкивая мощным лобовым бампером припаркованные вдоль подъездов легковушки. Водитель остановился напротив дымящихся окон, из кабины начали выскакивать люди в комбинезонах и сноровисто разматывать шланги. Димка обратил внимание на то, что водитель тоже выбрался со своего места, однако в работе участия не принимал, но поглядывал по сторонам, словно чего-то ожидая. Скоро стало ясно — чего. Почти одновременно из двух подъездов выбежали четверо мужиков и с проклятиями направились к пожарным, уже подготовившим к работе свое оборудование.

— Вы че творите, уроды⁉

— Машины помяли, пидоры!

— А ну, блядь, идите сюда, долбоебы!

Мужики орали от негодования за испорченные автомобили. Передки и бока шести машин действительно были изуродованы довольно серьезно, и Димка понимал, что сейчас взбешенные люди не остановятся перед тем, что перед ними сотрудники МЧС при исполнении. Неожиданно водитель встал на пути у гневных автомобилистов, подняв в вверх руку. В руке мелькнул пистолет.

— А ну стоять на месте! — Заорал водитель и выстрелил в воздух. Эхо выстрела гулко разлетелось по двору. Мужики замерли от неожиданности.

— Три шага назад! Иначе, следующий выстрел в самого ретивого.

Владельцы помятых авто отступили, но тут же оправились от первого ступора и вновь разразились проклятиями.

— И че, блядь, теперь⁉ Убьешь меня⁉ Кто, сука, за машину теперь ответит! Твое МЧС или ты сам⁉ — Лысый крепкий мужик ударил себя в грудь и выставлял вперед челюсть.

— Вы что тут за беспредел устраиваете, придурки! Что нам теперь без машин делать⁉ Ты знаешь какие это деньги⁉ — Второй нападающий размахивал руками, указывая на выведенные из строя машины.

— Сволочи, что ж вы делаете⁉ Машины людям разбиваете! На живых людей оружие наставляете! Запричитала присоединившаяся к мужикам женщина.

Водитель зло ухмыльнулся:

— Уральская, 121. Управление МЧС по Краснодарскому краю! Туда заявление подашь. Напиши, что начальник караула, командир отделения Таранец тебе машинку испортил и башку продырявил!

Затем сжав оружие двумя руками, шагнул вперед.

— Поверь, я это сделаю, родной, если ты еще хоть слово скажешь. Сделаю, легко, с удовольствием, что бы с остальными тут не митинговать! Ну, давай! Кто хочет личным примером подтвердить силу слов моих⁉

Водитель направил ствол прямо в лоб лысому. Мужики торопливо отступили от соратника, стараясь избежать близости к линии прицеливания, а лицо того перекосилось от гнева. Он попятился еще на несколько шагов, исподлобья прожигая пожарников взглядом. Потом вся компания, бросая ненавидящие взгляды на караул, отошла к первому подъезду, и Димка перестал видеть их из своего окна.

Стрела с площадкой, на которой устроился один из пожарников поднялась на уровень горящей квартиры.

— Эй, в квартире! — Прокричал пожарный с площадки, — все на выход, даю струю!

Вода мощно ударила в окно.

Когда через пять минут команда сворачивала шланги, к машине подошла девушка лет 18-и с