Снайпер стоял на колене, разместив винтовку в развилке дерева. Укрывающий его костюм «гилли» делал бойца почти неотличимы от кустарника.

Макс успокоился, остальное было делом техники. Он взглянул в сторону санатория. Дело было плохо: несколько нападающих были уже под стенами, остальные сгрудились у какого-то хозблока, стоящего у края щебенчатой дорожки, идущей в обход санатория. От окраины посёлка по этой дорожки к хозблоку не спеша полз БМП-2. Было очевидно, что под прикрытием его брони остальные штурмовики хотели беспрепятственно добраться до стен пансионата. Парни явно не спешили и совсем не хотели нести потери.

Макс удивился тому, что БМП не участвовала в штурме с самого начала. Его вооружением можно было бы без труда погасить огонь обороны. Но почему-то его не применили. Может опасались РПГ, может берегли БК. 30 мм снаряды, да, на каждом шагу не валяются. Но как бы там ни было, бой сейчас сместится внутрь здания, а тогда, возможно, группу снайперов позовут по связи вниз. Когда группа не ответит, её начнут искать. Это Максу не было нужно, и он торопливо шагнул к стрелку.

Неожиданно боковое зрение уловило справа, в трёх метрах крошечную красную вспышку светодиода. Ещё не поняв, что это, Макс начал стремительный манёвр ухода с вероятной линии огня. Мозг ещё только готовил анализ изменившейся обстановки, а тело уже реагировало. Ноги бросили его влево, чтобы усложнить противнику прицеливание, а рука бросилась к кобуре с Глоком. Нашаривая оружие, Макс смутно понимал, что вряд ли сумеет нормально выстрелить в такой динамике движения, но требовалось хоть как-то усложнить жизнь снайперу, хоть как-то помешать ему стрелять по себе.

Разведчик был сейчас прекрасной мишенью на короткой дистанции, но шансы равняло то, что у снайпера в руках была винтовка, навести которую быстро не получится.

Снайпер был хорош, но и он дал маху. Когда датчик движения, закреплённый на дереве для контроля подступа к телу, среагировал и послал сигнал на смартфон, он упустил решающую секунду. Допустил, что это ошибка, что свой запëрся с дури в контрольную зону. Ну не похожи были эти бедолага из санатория на тех, кто сможет организовать контрмеры на их нападение. И лейтенант Мережко, несмотря на свой боевой опыт, расслабился. Совсем немного. Это же была не Сирия и не Украина, это был совсем другой противник — слабый и неопытный. Ну что они могли ему противопоставить, армейскому снайперу с серьёзной подготовкой⁉ Помешать ему могли только сомнения, только мысли о том, что это не те безликие, не говорящие по-русски, верящие в другого Бога бармалеи с которыми сводила его судьба в других войнах, а свои, земляки, соотечественники.

Но была у Мережко на отечество одна обида, которая это отечество от него отодвинула. Сначала ушла от лейтенанта жена, а потом однажды и дочь не захотела с ним разговаривать, когда он позвонил из своего очередного армейского «далëко» узнать «как там у них дела».

Лейтенант был раздавлен. Он не мог понять: что он сделал не так⁉

Любил как мог. Воспитывал, как мог. Может и жëстко временами, но знали бы современные дети, как воспитывали раньше, как воспитывали его! Обе эти женщины и были для него Отечеством. И когда они отвернулись от него, звуки жизни словно пропали. Земля, где он рос, страна которую любил, которой служил и защищал, потеряла свой цвет, утратила облик. Те картины, те события, которые связывали лейтенанта с ней, в один момент стерлись и забылись. Осталась лишь мысль что у мужчины должна быть работа. И он продолжил работать. Когда локальная война сменилась хаосом, Мережко не ставил себя перед сложным выбором. Судьба человечества и отдельных его представителей интересовала его теперь крайне мало. В этом мире близких и дорогих людей у него больше не осталось.

Когда командир его взвода принял предложение работать на некого эксцентричного человека, которому нужны были бойцы для выполнения различной «не всегда приятной» военной работы, Мережко не раздумывая пошёл за ним.

Сейчас, когда он ловил в прицел головы защитников санатория и нажимал на спуск, то чувствовал только лёгкое пренебрежение с оттенком жалости.

Час назад, выбирая позицию, он видел, что предосторожности типа установки датчиков контроля движения вокруг неё, излишни. Однако профи внутри требовал неотступного соблюдения всех ритуалов.

И вот смартфон дал вибрацию, означавшую, что периметр кем-то нарушен и он должен был тут же отбросить винтовку и выхватив «короткий» развернуться в сторону нарушителя, готовым к стрельбе. Он умел это делать очень быстро. Но что-то, вероятно, чертово сомнение, не желание верить, что кто-то из этих несчастных мог устроить охоту на него, задержали Мережко. Не выпуская из рук оружие, он повернул голову и бросил беглый взгляд за спину. Лейтенанта словно обдало холодным душем. Он увидел, как резко пригнувшись, тёмная фигура стремительно метнулась в сторону и треснуло два пистолетных выстрела. Спасли его только рефлексы. Тело Мережко автоматически бросилось в другую сторону и сделало два переката. Ещё до того, как выскочить на ноги, лейтенант понимал, что для продолжения дуэли положение его не выгодно. Уходя от огня, он потерял стрелка из вида, а уверенности в том, что и тот его не видит, не было. Вероятно, тот уже сейчас целится в катающегося по земле, как сумасшедшая кошка, снайпера. А ведь подкравшийся со спины враг мог быть и не один! Значит пока лейтенант вынет ствол, пока выцелит в темноте между деревьями противника, его могут нашпиговать пулями, как буженинку чесноком. Мережко принял решение отступать. Сделав ещё один перекат, он упруго вскочил на ноги и резкими зигзагами рванул вниз по склону. Внизу стоял БМП с группой тылового прикрытия, это было спасение.

Глава 3

«Сон Жреца»

Время наступления закона Сансары приближалось. Неумолимое, как прилив стирающий следы на песке. Как жернова, дробящие иллюзии совершенства.

Снова и снова сон Жреца приносил ему неприятные знаки. Покидая реальность, он почти всегда знал, какие наслаждения получит от сна, потому что почти всегда этот сон контролировал. Почти.

В этом мире он имел практически все, что можно было желать. Планета Орос, где вот уже более четырехсот лет протекало его очередное воплощение, относилась к райским. Ее великолепная природа способствовала исключительно хорошему настроению и творческим порывам. Архитектура здешних строений располагала к медитациям, помогающим накапливать живую силу. А прекрасные и разнообразные создания, помогали эту силу тратить в бесконечных плотских утехах.

Отдельным наслаждением были споры со змеями. Гигантские обитатели изумрудных лесов Ороса были чрезвычайно мудры и