вчерашняя медсестра. Анна, кажется? С подносом и какими-то бумагами. Сегодня её серое форменное платье казалось чуть более облегающим, а в волосах появилась красная лента.

— Прекрасно, благодарю, — тянусь за полотенцем, заметив, как её взгляд скользнул по моему обнажённому торсу. Серьёзно? Было бы тут на что смотреть — кожа, да кости.

— Неудивительно, что так долго спали, — она поставила поднос на тумбочку. — После вчерашних прогулок на свежем воздухе.

В её глазах промелькнуло озорство. Намекает на мой выход в труселях?

— Вы видели?

— О, не только я, — Анна достала бланки из папки. — Весь женский персонал обсуждал ваше ПРОБУЖДЕНИЕ. Признаться, это освежило рабочую атмосферу.

Она присела на стул у кровати, закинув ногу на ногу.

— Теперь несколько формальных вопросов. Головокружение? Тошнота? Боли в области груди?

— Нет, ничего такого, — стараюсь сохранять серьёзное выражение лица.

— Странные видения? Провалы в памяти? Жжение в каналах эфирной циркуляции?

— Только обычная амнезия после травмы. Если её можно назвать обычной.

— Хм, — она сделала пометку в бланке, чуть склонив голову так, что выбившийся локон коснулся щеки. — А как насчёт повышенной чувствительности к холоду? Хотя, если учитывать вчерашнее, с этим у вас всё в порядке.

Я не удержался от улыбки:

— Вы всегда так поддразниваете пациентов?

— Только тех, кто устраивает модные показы на больничном балконе, — она протянула мне бланк и перо. — Распишитесь здесь, будьте добры.

Пробегаю глазами по писанине. Понимаю, что не продаю почку, смело подписываю и передаю обратно.

— И да, Волков, в следующий раз, когда захотите произвести впечатление на даму — попробуйте для разнообразия быть одетым. Говорят, тоже работает, — медсестра улыбнулась и изящными жестом указала на гардероб в углу. — Ваши вещи в шкафу, можете собираться. Вера Николаевна уже ожидает вас внизу. И постарайтесь не простудиться по дороге. У нас не хватает мест для повторных пациентов. Удачи, Волков, — она подмигнула и вышла.

— Спасибо.

Провожаю взглядом её удаляющуюся фигуру. Что-что, а медсестра определённо знала, как эффектно покинуть помещение — лёгкое покачивание бёдер, летящая походка. Заводная штучка. Ну, да ладно.

Подойдя к зеркалу, критически осматриваю своё тело. Лицо — да, вполне приятное, породистое, как сказали бы в высшем обществе. Но вот всё остальное. Худые, почти тщедушные руки, впалая грудь, плечи, на которых, кажется, только книжную сумку и носить. Прям карикатурный задохлик-гимназист.

— М-да, — бормочу, пытаясь напрячь бицепс, и увидел весьма скромный результат. — Похоже, она не флиртовала, а просто издевалась. Ну, ничего — это дело поправимое. Был бы скелет, а мясо нарастим.

В шкафу обнаружилась гимназическая форма — строгий тёмно-синий мундир с серебряными пуговицами, на которых выгравирован символ Академии: скрещенные клинки в обрамлении эфирных потоков. Белая рубашка, чёрные брюки с серебряными лампасами, да начищенные сапоги с небольшим каблуком, вот и всё барахло.

Одеваюсь медленно, неспешно, привыкая что ли. Костюм сел отлично, скорее всего сшитый на заказ, хоть и не из самого дорогого материала.

— По крайней мере, теперь выгляжу как приличный человек, — с усмешкой поправляю воротник. — Осталось только научиться им быть. Снова.

Выхожу из палаты в коридор. Довольно тихо. Направляюсь к лестнице. Где-то внизу слышались приглушённые голоса, звон посуды. А потом тишину разорвал грохот и женский крик.

Что за⁈

Рефлексы сработали быстрее мыслей. Перемахнул через перила лестницы, приземлившись на второй этаж как раз вовремя, чтобы увидеть сцену: опрокинутая тележка с инструментами, двое врачей, пытающихся подняться с пола, и огромный небритый мужик, который только что отшвырнул одну медсестру и теперь надвигался на Анну, загнанную в угол.

— Твари, вы все заодно! — ревел он, замахиваясь огромным кулаком. — Думаете, я не вижу, что вы подмешиваете в лекарства⁈

Анютка вжалась в стену, прикрывая лицо руками. Времени на размышления нет.

Три шага для разгона, прыжок.

Врезаюсь в него сбоку, увлекая за собой. Мы прокатились по полу, но прежде чем мужик успел опомниться, я уже за его спиной. Замок на шею, отключив две его руки, ногами связал его ноги — всё за долю секунды. Он дёрнулся, пытаясь вырваться, но я только усилил нажим.

— Тише, тише, — говорю ему спокойно, контролируя, как удав. — Всё хорошо, паренёк. Никто здесь не желает тебе зла. Просто успокойся. Видишь, я бы мог прямо сейчас свернуть тебе шею, если бы хотел навредить.

— Какого… — прохрипел он, явно шокированный тем, что какой-то тощий юнец скрутил его.

— Санитаров сюда! — крикнул кто-то.

— Не дёргайся, — советую своему «пациенту». — Сейчас я немного надавлю тебе кое-куда. Ты просто спокойно уснёшь, а когда проснёшься, всё будет хорошо.

Он что-то протестующе промычал, но через пару секунд обмяк.

— Курсант Волков! — Анна подскочила всё ещё с испуганными глазами. — Ты… как ты…

Осторожно опускаю бесчувственное тело и поднимаюсь.

— Боевая подготовка в Академии, — и пожимаю плечами, стараясь выглядеть как можно более небрежно. — Первым делом учат обезвреживать противника, не нанося серьёзных повреждений.

Ложь, конечно. В Академии, судя по обрывкам памяти тела, учили в основном эфирным боевым техникам. Но никто не стал задавать вопросов — все были слишком заняты приведением коридора в порядок.

— Просто ты такой щуплый… — пробормотала Анна, всё ещё странно глядя на меня, — Невероятно…

— Ерунда, — одёргиваю мундир, который, к счастью, не помялся. — Да и, не мог же я позволить этому здоровяку испортить твоё красивое личико, — и подмигиваю ей.

Вот тебе ответочка за шуточки.

Она неожиданно покраснела, и на этот раз без насмешки в глазах.

— Александр! — раздался снизу голос бабушки. — Ты где застрял?

— Мне пора! — отвешиваю поклон Анне. — Берегите себя, мадемуазель!

Спускаясь по лестнице, чувствую, как немного подрагивают колени. Всё-таки тело оказалось слишком слабым для таких трюков. Но определённо имело потенциал. Что ж, посмотрим, как быстро мы сможем его исправить! И мысленно прикинул программу тренировок.

— Сашенька! — бабушка ждала в вестибюле, держа в руках плетёную корзину, от которой исходил умопомрачительный аромат. — Как себя чувствуешь?

— Прекрасно, бабуль, — улыбаюсь, глядя на её хлопочущее лицо. Было что-то трогательное в том, как эта женщина, несмотря на все невзгоды, продолжала заботиться о внуке. — Выспался как никогда.

— Я испекла твой любимый пирог с яблоками, — она протянула мне корзинку. — Но доктор Мельник уже выписал тебя.