— Ты не любишь рыбу? — спросила Роуз.

Поняв, что бабушка обращается к ней, Лара подняла голову и несколько раз перевела глаза с одного лица на другое, стараясь уловить суть разговора.

— Извини, пожалуйста, я прослушала твой вопрос, — смущенно призналась она.

— Тебе не нравится форель? — повторила Роуз. — Ты, я вижу, почти не притронулась к ней.

— О, прошу прощения, я не особенно голодна. — Лара поддела ложкой рис и с показным удовольствием принялась жевать.

— Может, тебе хочется чего-нибудь другого? — озабоченно спросила Роуз.

— Да что ты, Роуз, все в порядке. Я просто не успела проголодаться. Пока ты спала, я сделала себе огромный сэндвич, а потом и с тобой еще поела.

— Завтра утром Кэл едет в город за покупками, — сказала Роуз. — Ты давеча говорила, что тебе тоже нужно что-то в Ред-Спрингсе. Хочешь, поезжай вместе с ним.

Лара застыла с куском рыбы на вилке.

— Ммм, да, конечно… право, не знаю. Мне надо в аптеку, — промямлила она. — И еще кое-куда… Но я и сама могу съездить позднее.

— Не дури, — решительно сказала Роуз. — Я не сомневаюсь, что Кэлу будет приятно поехать с тобой. Правда, Кэл?

Кэл, пришедший в не меньшее замешательство, чем Лара, быстро справился со смущением и вежливо ответил:

— Само собой. Почему бы и нет? — Но при этом на Лару даже не взглянул.

— Итак, в какое время? — покорно поинтересовалась Лара, признавая свое поражение.

— В девять подойдет? — Кэл встретился с ней глазами.

— Хорошо. — Лара поднялась и отнесла свою тарелку на стол рядом с раковиной. Словно по сигналу, Кэл немедленно последовал ее примеру, но тут же возвратился к столу и взялся было за блюдо.

— Кыш, кыш! — вскричала Роуз и захлопала в ладоши, словно отгоняя цыплят. — Зачем повторять это каждый вечер? Я, Кэл, еще вполне способна сама убрать свою кухню. А вы выметайтесь, пока я приготовлю кофе.

Кэл слегка улыбнулся.

— Спасибо за еду, — произнес он и вышел на заднее крыльцо. Из окна кухни Ларе было видно, как он сел на верхнюю ступеньку, прислонился к перилам и закурил, глядя в темнеющее небо.

Роуз подошла к Ларе и подставила тарелку под струю воды.

— Зачем тебе это было нужно? — спросила ее Лара шепотом, остерегаясь открытого окна.

— Что «это»? — не поняла старушка.

— Ах, Роуз, не притворяйся! И слепой заметил бы, что он вовсе не хотел завтра ехать со мной, но ты его принудила. И ему не оставалось ничего иного, как согласиться.

— Что за вздор ты несешь, Лара Мария! Я просто подумала, что так будет лучше, а Кэл отнюдь не бессловесное существо. Если бы он не пожелал взять тебя с собой, то не постеснялся бы сказать об этом. — Пойду-ка я к себе, сейчас мой любимый телесериал, — произнесла бабушка утомленным голосом. — Тебе, родная, не трудно отнести Кэлу чашечку кофе, когда он будет готов? Кэл пьет черный, без молока и без сахара.

Лара бросила на бабушку отчаянный взгляд, но Роуз уже направилась к двери.

Лара вздохнула, включила посудомоечную машину и уселась, прислушиваясь к ее шуму и наблюдая за кофейником. Затем она достала из шкафа кружку, наполнила ее густым ароматным напитком и вышла на крыльцо.

— Благодарю, — сказал Кэл, принимая кружку с кофе из ее рук. — А что же вы?

— Я стараюсь ограничивать себя. Утром две чашечки — и все.

Он взглянул на горящую сигарету, зажатую между пальцами.

— А я без кофе не могу. Одна из моих многочисленных дурных привычек.

Лара решила благоразумно промолчать.

— Хорошо, что вы приехали к бабушке, — внезапно сказал Кэл. — Я за нее беспокоюсь. Знаю, знаю, это не мое дело, — поспешно добавил он, заметив удивленно расширившиеся глаза Лары. — Но я ведь вижу, как она слабеет с каждым днем.

— Я отвезу Роуз к врачу, как только она даст свое согласие, — сухо ответила Лара. — Добиться этого не так-то просто. Но я все же добьюсь. Я бы приехала раньше, но не могла из-за работы, — неожиданно для себя пояснила она.

— А где вы работаете?

— Я веду класс приготовишек в начальной школе недалеко от Чикаго.

— Хорошая работа! Возиться с детьми так приятно! — С этими словами он поднялся, бросил сигарету наземь и затоптал каблуком. Затем поднял и отнес в обшитый пластиком мусорный ящик. — Ваша бабушка разрешила мне курить, но предупредила, что не любит наступать на окурки, — сказал он и улыбнулся.

Впервые Лара увидела его широкую улыбку. У Кэла были крупные белые зубы, казавшиеся еще белее по сравнению с загорелым лицом.

— Спасибо, что внесли мои чемоданы в дом.

— Не стоит благодарности. Я поднимаю здесь все тяжести, которые не под силу Роуз.

— Так то Роуз, а то я. И сама бы справилась.

— Никаких проблем! — произнес он мягко, как бы удивляясь, что она придает столь важное значение таким, с его точки зрения, пустякам. — Кэл откашлялся. — Пора мне уйти и дать вам отдохнуть. Значит, завтра на этом самом месте.

Лара смотрела ему вслед, пока он шел через широкий луг. Походка у него была легкая, он словно не шел, а летел.

Лара повернулась и зашагала к дому.

В эту ночь Кэл никак не мог уснуть. В доме давно погасили свет, а он все ворочался с боку на бок в своей маленькой душной комнатенке. В конце концов он выбрался во двор и по росистой траве направился к пруду, в котором работники иногда купали лошадей.

Поверхность пруда была зеркально спокойной. Кэл стянул с себя джинсы, нырнул в прохладную воду и поплыл. Выйдя на берег, он опустился на траву, откинул со лба мокрые волосы, из кармана лежавших рядом брюк достал сигарету, зажег ее и с наслаждением затянулся.

Он прекрасно понимал, что с ним происходит: Лара, внучка Роуз, не шла у него из головы.

Почти два месяца ранчо Дэниелсов служило ему надежным убежищем, но приезд высокой, строгой женщины из Чикаго вызвал непредвиденные осложнения.

Лара. Ее назвали так в честь знаменитой героини романа «Доктор Живаго». Возможно, ее мать увлекалась русской литературой или просто любила смотреть сентиментальные фильмы.

Ведь вот беда — Лара пробудет на ранчо до конца лета. Слишком уж она ему нравится. Она хорошенькая, даже очень хорошенькая, но не это главное. Секрет ее обаяния в том, что она необычайно мила. От нее исходит тепло, которое резко контрастирует с его теперешней жизнью и напоминает о прежних ничем не омраченных днях.

Прозрачное облачко набежало на лунный диск и затмило его свет. Может, ему следует найти какой-нибудь благовидный предлог, собраться и уйти отсюда прочь? Это намного благоразумнее, чем оставаться, но как не хочется уезжать! И не только потому, что он успел привязаться к старухе, которая была к нему так добра. Он устал. Устал все время находиться в бегах, устал от незнакомых людей, устал от похожих одна на другую, как две стершиеся монеты, комнат в дешевых мотелях, от того, наконец, что нет у него своего угла. Благодаря доброте Роуз, давшей ему постоянную работу, он обрел тихую гавань. И ее покинуть?! Нет!