Но мысль об его отце, Гвидо Скорцезе, напомнила ему еще кое-что, забытое до этого момента.

— Постой, почему ты говоришь, что тебе пришлось уехать, пока отец не выяснил, чем занимается Роджер? — внезапно спросил он. — При чем тут отец?

Кэсс неловко переминалась с ноги на ногу.

— Ну, ты же понимаешь…

— Нет, не понимаю.

— Не может быть. — Кэсс развела руками. — Отец собирался поговорить с тобой.

— О чем? — В голосе Бена прорезались недовольные нотки. — Должен напомнить, нашему отцу несвойственно доверять мне.

— Да, но… — Кэсс вздохнула, а затем, видимо решив, что Бен не шутит, объяснила: — Отец считает, что я должна довериться ему. Так, как я делала прежде.

— Прежде? — Бен недоверчиво уставился на нее. — Значит, такое случалось и прежде?

Кэсс с трудом проглотила ком в горле.

— Да, однажды, — горестно призналась она, и Бен замысловато выругался на родном языке. — По-моему, с той же самой женщиной.

— Ублюдок! — пробормотал Бен, переходя на английский. — И что же тогда произошло?

Кэсс пожала узкими плечами.

— Отец побеседовал с ним.

— Ты имеешь в виду — пригрозил ему?

— Да, что-то в этом роде. — Кэсс склонила голову. — Так или иначе, отец убедил Роджера остаться. Но я не этого хотела! — с дрожью в голосе выпалила она. — Я не хочу, чтобы Роджер лгал и делал вид, будто бы у нас прочная семья, только из боязни, что отец выгонит его из компании. Ты даже представить себе не можешь, как мне все это неприятно!

— Догадываюсь, — негромко буркнул Бен и, повинуясь скорее властному чувству, нежели голосу рассудка, положил руки на дрожащие плечи Кэсс, привлекая ее к себе.

Она охотно приникла к нему, и ее тонкое тело показалось удивительно хрупким по сравнению с массивной фигурой Бена. Обняв сводного брата за талию, Кэсс уткнулась ему в грудь и заплакала; тот догадался об этом, когда несколько теплых капель упали ему на кожу.

— Ну, хватит! — пробормотал он сдавленным голосом и, взяв ее за подбородок, приподнял ей голову. — Не надо плакать. Никто не заставит тебя вернуться к Роджеру, по крайней мере пока я с тобой.

— О, Бен! — прерывисто отозвалась она. — Что бы я делала без тебя?

Бен подавил внезапное желание слизнуть соленые жемчужины слез с ее щек и отстранил Кэсс мягко, но твердо.

— Ну, ответ на этот вопрос ты вряд ли узнаешь, — решительно отозвался он. — А что касается первого вопроса — да, та лавочка еще открыта. Ты сама приготовишь ужин или хочешь, чтобы им занялся я?

— Нет, я справлюсь сама, — торопливо возразила Кэсс, стирая слезы подрагивающей ладонью. — Ты не против, если мы поужинаем мясом под соусом и восхитительным сыром «мозарелла»?

— Отлично, — кивнул Бен. — Тебе нужны деньги?

Кэсс скривилась.

— Сегодня я угощаю. — Она помедлила и смущенно добавила: — Кстати, насчет сегодняшнего вечера… Ты ведь не отошлешь меня обратно в «Регину»?

Бену успешно удалось скрыть свои истинные чувства по этому поводу.

— Нет, — бесстрастно отозвался он, — конечно, нет. Можешь остаться здесь. Но советую тебе не упоминать об этом в разговоре с моей матерью, она может нас неправильно понять.

Кэсс беспокойно ерзала под легким стеганым одеялом, не зная, одолевает ли Бена такая же бессонница, как ее саму. Вероятно, да, решила она, вспомнив о том, как узок диван в гостиной. Она испытывала угрызения совести, поскольку Бен настоял, чтобы она легла в его спальне. Впрочем, после возвращения из Австралии и Новой Зеландии Бен устал так, что был способен мирно заснуть и на бельевой веревке!

С другой стороны, за последние несколько дней Кэсс занималась лишь тем, что скрывалась в своем номере отеля, с нетерпением поджидая возвращения Бена. Она не раз подумывала обратиться в университет, но отказалась от своего намерения, представив себе, как ее личные проблемы станут предметом бурных обсуждений университетской братии. По той же причине Кэсс избегала обращаться к миссис Киприани. Несмотря на все свое добродушие, эта пожилая итальянка была отъявленной сплетницей, а Кэсс не желала, чтобы до возвращения Бена какой-нибудь шпион Роджера или отца обнаружил место ее пребывания.

Решение завернуть к Бену в последний раз по дороге в аэропорт пришло к ней внезапно, по наитию, и оказалось оправданным. Как только Кэсс увидела свет в окнах квартиры, у нее перехватило дыхание, и, решив, что в такой поздний час миссис Киприани вряд ли стала бы затевать уборку, она отпустила такси и вошла в подъезд.

Кэсс вздохнула, думая о том, как приятно ей будет вновь увидеться с Беном. Она скучала по нему с тех пор, как вышла замуж за Роджера, — Бен ни разу не приехал к ним в Лондон. Должно быть, утратил к ней всякий интерес, сокрушенно размышляла Кэсс. Со времени злополучного лета, проведенного в Кальвадо, Бен старательно избегал ее.

Еще раз вздохнув, она перевернулась на спину и, прищурив глаза, стала смотреть на луч лунного света, пробивавшийся сквозь жалюзи. Как жаль, что время нельзя повернуть вспять! Она постаралась бы сохранить отношения, какие некогда установились между ними.

Пока Кэсс росла, Бен был частым гостем в доме в Итоне. Даже вражда, существовавшая между Софи и Гвидо с тех пор, как последний развелся с матерью Бена и женился вторично, не поссорила Бена с отцом. Бен получил образование в Лондонском университете, и Кэсс знала: отец мечтал, чтобы его сын навсегда поселился в Англии. Именно в Англии размещался головной офис обширной судостроительной империи Скорцезе, и Гвидо, естественно, полагал, что Бен в будущем присоединится к семейному делу.

Однако он просчитался. Кэсс невольно скривилась, припомнив, как вскипел отец, когда Бен неожиданно объявил ему о своем желании стать преподавателем. Конечно, Кэсс в то время была слишком мала, чтобы все понимать, но не забыла, какой страх испытала при мысли, что Бен может уехать.

К счастью, ее опасения не подтвердились. Бен пробыл в Англии до тех пор, пока Кэсс не исполнилось двенадцать лет. Он получил ученую степень по средневековой истории. И даже потом, когда Бен уступил мольбам матери и принял назначение в университет Флоренции, чтобы быть поближе к ней, Кэсс продолжала встречаться с ним во время каникул.

Когда ей исполнилось четырнадцать лет, Бен впервые пригласил ее провести несколько недель в Италии, в гостях у его матери. Вилла Софи Скорцезе в Кальвадо, на Лигурийском побережье чуть южнее Генуи, оказалась сущим раем, и, хотя Кэсс до сих пор не понимала, каким образом Бен сумел уговорить мать принять нежеланную гостью, она провела здесь чудесное лето. Впоследствии такие каникулы случались еще не раз, и если мать Кэсс была от этого не в восторге, то отец, наоборот, всячески поддерживал дружбу между сыном и дочерью. Вероятно, он надеялся, что Кэсс убедит Бена изменить мнение насчет работы в компании. Но какими бы ни были причины, Кэсс всегда только радовалась подобным поездкам, а Диана Скорцезе, как деловая и общительная женщина, быстро отвлекалась от семейных проблем. В детстве Кэсс лелеяла мысль о том, что именно способность ее матери устраивать вечеринки и великолепно выглядеть заставила ее отца расстаться с первой женой. Но с возрастом она поняла: брак Гвидо и Софи распался задолго до того, как он познакомился с Дианой. Итальянка из тосканской деревушки, на которой Гвидо был обязан жениться только потому, что она ждала от него ребенка, не испытывала желания разделить успех, которого добился ее муж. Софи не любила шумные сборища, она не желала покидать Италию. И когда Гвидо перевел свой офис из Генуи в Лондон, его брак немедленно распался.