Джон вернулся домой из двора, трезвый и без улыбки.

– Какие новости, Джон? Что слышно о принце? – поинтересовалась Джейн.

Он ответил:

– К сожалению, в Гринвиче родился не принц. Девочка. – Потом издал короткий жесткий смешок, появившийся у него, как заметила Джейн, в последнее время, и пробормотал: – Так не годится, королева Анна Болейн. Король женился на вас ради сыновей, а вы подарили ему… девчонку!

– Бедная леди! – прошептала Джейн. – Бедная леди! – И подумала: «О боже, говорят, она веселая и злая. Но я не желаю, чтобы она страдала так, как бедная королева Катарина».

Страдала? Как она может страдать? Она молодая, привлекательная и, похоже, не из тех, которые впадают в отчаяние из-за того, что их первенцы – девочки. Король влюблен в нее; ради нее порвал с Римом. А кто такая Джейн Дадли, чтобы беспокоиться о королеве Анне Болейн!

Она прошептала Роберту:

– Я думаю о ней потому, что мы обе матери, любовь моя. Но у нее родилась дочь, а она хотела сына. А у меня есть ты – самый красивый малыш на свете!

Джейн поцеловала его, но Роберт начал вырываться. Ему исполнился почти год, и он признавал поцелуи, только когда был в подходящем настроении.

– Правильно, какое дело Роберту Дадли до новой принцессы Елизаветы! – ворковала мать.

Следующие три года Джейн часто думала о маленькой принцессе. Одно время ей воздавали множество почестей. Король с восторгом носил ее, одетую в тончайшие кружева, на руках, поназывал придворным дамам и с удовольствием слушал, как они восхищались его дочерью, маленькой Елизаветой.

Король все еще желал сыновей, но, похоже, королева Анна могла удовлетворить его желания не больше, чем предыдущая королева.

Поползли слухи, что между королем и королевой начались ссоры. Только Анна не была ни смиренной, ни униженной, как ее предшественница, а яростной и высокомерной. «Королева нарывается на неприятности», – комментировал Джон.

Пошли разговоры о леди Джейн Сеймур – бледной, тихой девушке, и интересе к ней короля. Казалось, его совесть, словно чудовище, убаюканное сладкой отравой Анны Болейн, сбрасывала с себя оцепенение. Неужели Анна действительно его жена? – спрашивал теперь себя Генрих. Разве она не была обручена с другим, прежде чем прошла с ним свадебную церемонию? Разве она достойная жена короля? Если бы не было Анны Болейн, королевой могла бы стать Джейн Сеймур.

Джейн Дадли жалела маленькую принцессу – когда-то любимую и почитаемую. Что станется с ней? Приближенные короля гадали, объявят ли ее бастардом, как ее сводную сестру Марию.

– Бедная маленькая принцесса! – повторяла Джейн, но все-таки все ее мысли занимала собственная семья.

У нее родился еще один сын, которого назвали Гилдфордом, в честь отца Джейн. Сэру Ричарду это было приятно.

В один прекрасный день на зеленом холме Тауэр королева Анна потеряла голову, и с непристойной быстротой король сделал королевой Джейн Сеймур.

Джейн Дадли заплакала, узнав эти новости. Роберт и Гилдфорд несколько секунд смотрели на нее, а потом четырехлетний Роберт, развитый не по годам, спросил:

– Мама, почему ты плачешь? – Он слышал сплетни, и глаза его при этом загорались, как у отца. – Это потому, что они отрубили голову королеве Анне?

Некоторое время Джейн молчала, потом ответила:

– Нет, слезы мои не о королеве, потому что она уже за пределами боли. Мои слезы о малышке, которую она оставила, о ее дочке, маленькой принцессе Елизавете. Ей всего три года, а у нее уже нет любящей ее матери.

Роберт был центром своего мира, поэтому все воспринимал по отношению к себе. Он сказал:

– Я старше принцессы. Ей только три года, а мне четыре.

– Да, мой милый. И у тебя есть мама. Роберт засмеялся. Он был важной персоной.

Самой важной особой на свете. Он читал это в глазах матери и маленького Гилдфорда, которые смотрели на него с восхищением.

Наступили годы процветания. Джейн была богата детьми: она родила их тринадцать – восемь сыновей и пять дочерей. Некоторые умерли, когда на Лондон обрушилась чума, но ее любимец с каждым днем становился все отважнее и красивее.

Коренастый маленький парнишка топал по садам Тауэра, заговаривал со стражей и охранниками. Они смеялись над его болтовней и приветствовали: «Ха, он далеко пойдет, этот Роберт Дадли!»

Тем временем Джон Дадли продолжал свой путь наверх. Теперь он далеко ушел от того паренька, который в нынешнем возрасте Роберта стоял на холме Тауэр и слышал крики толпы, обвинявшие его отца.

Сэр Джон Дадли был хорош собой, остроумен и умен. Он отличался в турнирах и во всех тех видах спорта, в которых когда-то блистал и сам Генрих.

– Мне нравится этот Джои Дадли, – сказал король. – В моих правилах награждать тех, кто доставляет мне удовольствие.

Действительно, наград от короля удостаивались немногие. Его пятая жена была обезглавлена на Тауэр-Грин, и ее похоронили в церкви Святого Петра около второй жены короля, которую постигла такая же участь. А сэра Джона Дадли Генрих на сей раз сделал адмиралом флота и вместе с этой почестью удостоил титула лорда Лайла. Джон Дадли показал себя хорошим слугой.

Они и в самом деле поднимались в этом мире. Глядя на своих сыновей и дочерей, лорд Лайл теперь испытывал гордость за то, чего смог добиться для них. Он часто разговаривал с ними, и это всегда были честолюбивые речи.

– Посмотрите, как мужчина или женщина могут подняться! Ваш дедушка, сын фермера, был смиренным юристом, а стал правой рукой короля. Мальчишкой я видел, как моего отца обезглавили на холме Тауэр, и тогда остался сиротой без гроша. А теперь, мои сыновья и дочери, я лорд Лайл, адмирал флота, а за участие в Булонском сражении стану рыцарем ордена Подвязки.

Роберта завораживали разговоры отца. Он хвастался перед Гилдфордом, когда они гуляли в садах Тауэра или возле отцовского дворца в Челси:

– Видишь, как поднялся наш отец? Так же должны подняться и мы, все выше и выше…

Семья была принята при дворе. И Роберт попал в королевскую детскую, где он познакомился с бледным принцем – тихим, нежным мальчиком, исполненным мудрости, почерпнутой им из книг. Вместе с ним были две старшие девочки Грей – леди Джейн и леди Катарина. Спокойные и хорошенькие, они очень нравились принцу. Гилдфорд, сопровождавший Роберта, никак не мог решить, которая из них лучше – Джейн или Катарина. Он был еще слишком мал, чтобы оценить, какая это честь – играть с такими знатными особами.

Но однажды, когда все они были в детской, туда пришла с визитом сводная сестра принца. Этот день Роберт не мог не запомнить, потому что не мог его сравнить ни с каким другим. Обычно, когда в детской командовал Эдуард, говорили либо о латинских стихах, которые он написал вместе с Джейн, либо о чем-то в этом духе. Роберт никогда не был особенно расположен к таким занятиям; он предпочел бы показать свою ловкость верхом на лошади или в играх, в которых всегда побеждал.