«Пожалуйста…что вы делаете?» – бормотала я.

Они стояли надо мной и хохотали как безумные, периодически подвывая. Тот, что был с топором, нагнулся и стал срывать с меня платье. От дикой вони, которая вырывалась из его рта – смеси грязи, мочи и блевотины, я начала терять сознание. Последнее, что я успела сделать, – это сорвать с ноги туфлю и изо всех ударить его острым каблуком по голове. Раздался хлюпающий звук, как будто я воткнула палку в болото, и на лбу у него появилась дыра. Крови не было, и он еще некоторое время продолжал веселиться, глядя на то, как я отчаянно барахтаюсь под ним, пытаясь освободиться. А потом из пробитого мною отверстия, словно из прорвавшей канализации, хлынула черная и вонючая жижа. Я никогда задумывалась о том, что кровь имеет определенный запах. Честно говоря, я почему-то была уверена в том, что кровь не пахнет. Но его кровь имела запах, да еще какой! Мертвый и одновременно сладкий, удушающий запах вмиг заполонил все кругом. Липкая дрянь стала заливать мне лицо, и я, ничего не видя, двинула его наотмашь каблуком еще раз. Однако на этот раз это ему совсем не понравилось. В ярости чудище схватило меня за руку и сорвало с нее повязку, заботливо наложенную Корецким в доме предпринимателя М. Рана сразу стала кровоточить, и он, мерзко засмеявшись-забулькав, начал медленно, но крепко сдавливать мою руку. Кровь закапала на землю, прямиком в маленькую снежную белую ямку около моего лица, постепенно наполняя ее до краев. Перед глазами поплыло, и я поняла, что скоро умру. Существо не успокоится до тех пор, пока не выдоит меня до последней капли. Сосредоточенный, словно медсестра в районной поликлинике, он продолжал удобрять землю моей кровью. Я закрыла глаза и стала постепенно отключаться. По телу разлилось приятное тепло, и я оказалась с родителями на Черном море. Пляж был практически пуст, потому что в этот день объявили штормовое предупреждение. Огромные волны облизывали берег вплоть до самой набережной, и никто в такую погоду не смел купаться. Я подождала, пока родители, сидящие на побережье в кафе, отвлекутся, выбирая куски шашлыка получше, и побежала в воду. Волна сразу подхватила меня, потом передала меня своей еще более высокой сестре, та – следующей, и постепенно я оказалась далеко-далеко в открытом море. Я слышала взволнованные крики родителей, людей, отдыхающих на набережной, но мне уже не хотелось возвращаться назад. Лежа на спине, я качалась на волнах, которые поднимали меня все выше и выше к прозрачному, как синее стеклышко, небу. Неожиданно мои пятки коснулись чего-то мягкого и шерстяного, и я засмеялась от ощущения приятной щекотки. Я увидела, что меня посадило себе на спину загадочное белое существо с огромным рогом на лбу. Рассекая бирюзовые волны, мы быстро поплыли вперед. Я гладила его мягкую и мокрую кудрявую шкурку, и мне было безумно хорошо. Я прижималась щекой к мохнатой спине и плакала от счастья. Мне хотелось плыть так вечно, изредка заглядывая в голубую глубину, и видеть, как под водой (или над землей?) нас огибают стаи маленьких разноцветных рыбок. Но тут мое животное затрубило-заорало диким криком и сбросило меня со спины. Я не ожидала от него такой подлости, и мне стало ужасно обидно. Плача, на этот раз уже от горя, я опускалась все ниже и ниже под воду, на самую глубину океана. Но удивительное дело – при взгляде вниз я обнаружила, что суша, оказывается, расположена внизу. Приближаясь к земле, я отчетливо различала континенты, страны, города… Гигантский цифровой зум тащил ко мне землю, и вскоре я увидела себя взрослой, в разодранном платье, лежащей на грязном, окровавленном снегу. Это было ужасно! Мне совсем не хотелось туда возвращаться, я мечтала о прекрасном белом звере и несколько раз пыталась повернуть назад, делая ногами неуклюжую попытку оттолкнуться и грести вверх. Но что-то будто тисками удерживало мою голову в одном положении, заставляя двигаться исключительно прямо и вниз. И я вернулась в лес. Надо мной стоял все тот же беззубый уродец и, замерев, разглядывал мою ладонь. Он крикнул своему напарнику, который в это время выгребал мои вещи из машины, какие-то слова на своем тарабарском языке и потряс моей рукой. Тот сразу изменился в лице и стал, отчаянно жестикулируя, громко кричать ему в ответ. Я не понимала ни слова, кроме загадочного «Захер», которое слышала в тот день уже второй раз. Завывая по-звериному, первый, нелепо закидывая ноги над сугробами, побежал в лес. Второй, немного поколебавшись, сгреб меня в охапку и, как мешок с картошкой, плюхнул на заднее сиденье машины, заботливо расправив на груди разодранное в клочья платье. Затем убежал и снова вернулся назад с моим мобильником и туфлями в руках. Он явно раскаивался в происшедшем и, поскуливая, как собака, просительно заглядывал мне в глаза, повторяя – Захер, Захер. Он даже пытался поцеловать мне руку, но я из последних сил его оттолкнула. Завывая по-звериному дико, как и первый, он умчался в лес. С трудом осознав, что каким-то невероятным чудом спаслась от верной смерти, я, будто во сне, завела машину и на автопилоте доехала до города. Телефон Корецкого так и не отозвался на мою боль. Подъезжая к дому, я поняла, что не могу оставаться одна в таком состоянии, поэтому посреди ночи завалилась к своей подруге Верке. Увидев меня рыдающую с окровавленной рукой, босиком и в разодранном на груди платье, она кинулась звонить в полицию. Но я ее остановила. Что толку вызывать ментов, если я понятия не имею, где именно и кто на меня напал. Мне казалось, что это вовсе были нелюди. Глупо при таком раскладе отвечать на конкретные вопросы правоохранительных органов. В тот момент у меня просто не было сил придумать хоть что-то разумное. Я вообще толком не понимала, что со мной произошло и где заканчивались видения, вызванные страхом заблудившегося в ночном лесу человека, и начиналась быль.

«Все просто. Тебя чуть не изнасиловали и не убили два черных в лесу. Что тут еще можно предположить? – трезво оценила ситуацию Верка, проделывая перед мои носом акробатические трюки с мобильным телефоном, пытаясь дозвониться в отделение. Вполне возможно, этих козлов еще можно найти по свежим следам. Уверена, они – заезжие гастарбайтеры, которые строят кому-нибудь дачу».

«Что-то странное с моей рукой. Они испугались ее».

«Ерунда. Два убийцы с топором испугались твоей царапины? Слишком лакомая добыча им попалась. Красотка в бриллиантах, на крутой тачке, одна в лесу… Думаю, их кто-то спугнул. Ты точно больше никого не видела? Может, поблизости проезжала чья-то машина?»

Мы сидели на кухне, и я большими глотками пила горячий чай с водкой и лимоном.

«Понимаешь, они не были похожи на людей. Поэтому мне кажется, что их испугало тоже что-то совершенно аномальное».

Я рассказала Верке о странных обоях, о которые поранилась, и попыталась объяснить подруге свои ощущения.

«Удивительно, но мне показалось, что в какой-то миг кто-то мне помог. Я ведь была практически в отключке и уже никак не могла сесть за руль. Я даже не помню, как доехала…»

Мои мысли стали окончательно путаться. В состоянии полубреда я вдруг подумала, что же случилось с Корецким и куда подевался по пути он, но тут же снова пришла в себя и вспомнила, что его со мной не было.

«Нешка, милая. Тебе надо успокоиться. В любом случае ты родилась в рубашке. Страшно даже представить, что могло произойти, если бы что-то или кто-то не остановил этих ублюдков».