По приезде домой мы раскладываем продукты. Ира снова разговаривает с отцом по телефону, а я иду в душ. Хочется заманить сюда Мышку, но она не согласится, ведь секс у нас был только вчера. Тяжело вздыхаю, потирая живот.

В самом начале наших отношений у нас был своего рода медовый месяц. Мы трахались при каждом удобном случае, где только можно, а особенно, где нельзя. Ирка тогда была такая затейница. А теперь только в отпуске подпускает к себе чаще обычного. И то это скорее выглядит, как будто барыня дает своему холопу разрешение потыкаться в ее практически священное тело.

Со временем мне надоел такой расклад. Понимаю, что отвратительно поступаю в отношении жены, но никак не могу преодолеть свою природу. Мне плевать, что там скажут блюстители морали. У нас в браке все идеально. Ира спокойно отдыхает, пару раз в неделю занимаясь со мной сексом, когда у нее самой есть настроение. А я удовлетворяю свою похоть на стороне и не заставляю жену идти против своей природы. Кто-то назвал бы наш баланс ебанутым, но нас все устраивает.

Приняв душ, переодеваюсь в спортивные штаны с футболкой и иду на кухню.

— Мышка, ты стейки заказала?

— Ага. Пока заказывала на сайте ресторана, от картинок слюной изошла, — смеется она.

Ира стоит у раковины в домашнем костюме: коротких велюровых шортах и такой же толстовке с капюшоном. Подхожу сзади и толкаюсь в ее попку членом, обняв за бедра.

— У меня есть пара идей, куда можно применить твою слюну, пока ждем ужин, — шепчу ей на ухо, а она вздыхает. Понятно. Мне сегодня ничего не обломится. Делаю шаг в сторону, наливаю стакан воды и, прислонившись бедром к столешнице, смотрю, как Ира моет фрукты и складывает их на полотенце. — А что это отец тебе второй раз за вечер звонит? Случилось чего?

— Первый раз звонил сказать, что у нас грядет проверка. Теперь я знаю, почему Попов лютует. А второй — сказать, что мы в субботу приглашены к ним на обед.

Вот черт! А я запланировал свиданьице. Уже даже отмазку для Мышки придумал, а тут такое. Но отказать Сергею Петровичу — это все равно что подписать себе смертный приговор. Или, как минимум, вызвать подозрения. У отца Иры очень длинные руки и зоркий взгляд, он быстро выкупит, чем я занимаюсь, где и с кем. А потом свернет шею. Несмотря на то, что сам не является показательным семьянином, дочь в обиду Дудаев не даст.

— О чем задумался?

— О том, что в субботу придется тащиться в город. Почему они не купят дом в пригороде?

— Ты же знаешь папу, он типичный городской житель. У него от одного вида цветника на даче кожа покрывается сыпью, не говоря уже о том, чтобы зимой расчищать снег.

Я смеюсь. Ира права. Дудаев абсолютно антихозяйственный персонаж. Не могу сказать, что я сильно хозяйственный, но откинуть снег или нарубить дрова для камина или баньки могу. Хотя чаще всего заказываю уже готовые.

Выпив воду, ставлю стакан на сушилку и барабаню пальцами по столешнице. Трахаться хочется просто до одурения. Особенно когда Ирка крутит своей упругой задницей в этих своих мягеньких шортах. Еще и пританцовывает, зараза такая, под музыку, звучащую из колонок в гостиной. Поворачиваюсь спиной к столу и сжимаю столешницу до побеления костяшек, пытаясь отвлечься от эротических картинок в голове, но потом Ира наклоняется, чтобы достать с полки кухонного островка вазу для фруктов, и я срываюсь. Как только она выпрямляется, подхватываю ее за талию и усаживаю на островок.

— Витя! — испуганно вскрикивает она, вцепляясь пальцами в мои плечи.

— Витя, — отвечаю резковато и, притянув ее за затылок, целую.

Глава 3

Виктор

Нажимаю на дверной звонок и жду, прислушиваясь к шагам по ту сторону двери. Маринка не торопится открывать, а у меня время поджимает. Смотрю на часы и снова нажимаю на кнопку. Наконец бывшая любовница открывает, я заталкиваю ее в прихожую и сам захожу следом, закрывая за собой дверь. Иду дальше в квартиру и заглядываю в каждое помещение, чтобы убедиться, что здесь больше никого нет.

— Что ты так вламываешься? — спрашивает она, обнимая себя за плечи.

Поворачиваюсь к ней лицом и смотрю, прищурившись. Не знаю, что пытаюсь высмотреть на лице Маринки, но все равно прожигаю взглядом.

— Аня сказала, ты беременна.

Она опускает голову и вздыхает.

— Я же просила молчать, — тихо отзывается она.

Я в два шага преодолеваю расстояние между нами и, схватив ее за подбородок, заставляю посмотреть на меня.

— Молчать?! — рявкаю ей в лицо. — Молчать?! Мы о чем договаривались?! Я разве обещал тебе детей, отношения, семью?! Ты знала, что я женат и разводиться не собираюсь! Это само по себе подразумевает, что ты не залетаешь!

Она выдергивает подбородок из моей хватки и отскакивает назад.

— Ты так говоришь, как будто я одна была в постели!

— Мы никогда не были в постели!

— Ты понимаешь, о чем я говорю! Не прикидывайся идиотом, тебе не идет! Занимались сексом, трахались. Так тебе понятнее?

— Как собралась решать эту проблему?

— Проблему! — фыркает она и взмахивает руками. — Это ребенок!

— Это! Плод! Этому, как ты выразилась, ребенку, не больше трех недель! Пока еще можно сделать аборт. Может, какой-то щадящий. Я за все заплачу.

— Ты вообще себя слышишь?! Не ты один тут принимаешь решение!

Я вздыхаю, проводя рукой по волосам.

— Марин, ну на хрена тебе этот ребенок? Если бы я его хотел, если бы у нас были отношения, я понял бы твой поступок. Но мы перепихнулись несколько раз и все. Как ребенок вписывается в твою творческую жизнь и все эти твои пленэры и выезды с палатками? Ты понимаешь, что такое ребенок? Это ответственность, круглосуточное присутствие рядом с ним и невозможность самореализоваться на том этапе, на котором ты находишься. Спроси у родителей, они тебе скажут, что рождением ребенка ты поломаешь себе жизнь. К тому же, ты собираешься замуж за бизнесмена, чье имя постоянно мелькает на телевидении и в газетах. Думаешь, он будет воспитывать чужого ребенка? Или обрадуется тому, что ты нагуляла бастарда?

— Пошел вон! — кричит она и трясет руками.

— Подумай и позвони мне. Я оплачу любую клинику, которую ты выберешь.

— Вон! —