Разумеется, на бандитскую стезю Тони привели и другие обстоятельства. Взять хотя бы его отношение к закону. Впервые он столкнулся с властями еще шестилетним, когда, проголодавшись, стянул грушу с тележки торговца, а полицейский бросился вдогонку. Так с первых лет жизни Тони понял: закон – враг, а не защита, и будет вечно стоять между ним и его желаниями.

Под влиянием романа с Вивиан все это будто выкристаллизовалось, и парень стал вести себя с жестокостью и презрением к правилам, прежде ему несвойственными.

Из телефонной кабинки в аптеке на углу он позвонил Вивиан в ее дешевую гостиницу.

– Привет, милая! Как себя чувствуешь?

– Так себе, – пробормотала девушка явно спросонья.

– Я и сам порядком устал, – признался Тони. – Однако ночь мы провели на славу, так что какая разница… Слушай, Вив, не забыла, что у нас сегодня новое свидание?

– Сегодня я встречаюсь со Спинголой.

– К черту его! – вспылил Тони. – Аль больше не твой парень. Усекла? А если начнет выпендриваться, я о нем позабочусь. Если надо, соберу головорезов не меньше, чем у него. Так что ни о чем не волнуйся. Приходи сегодня пораньше – все равно он заявится только к ночи, – встретимся на том же углу, что вчера. И, крошка, не вздумай отказать, не то пожалеешь.

Остаток дня он наводил порядок в своих гешефтах, перебирая по списку «дойных коров». Несколькими звонками напомнил о себе тем, о ком подзабыл, а еще несколькими завел новых жертв, хоть и не самых популярных, но суливших выгоду. Теперь Тони мог позволить себе иметь дело только с самыми денежными, поскольку что-то подсказывало: Вивиан обойдется недешево.

Вечером он пришел в бильярдную раньше обычного. На соседний стул взгромоздился какой-то мордоворот и ткнул Тони в бок.

– Ну? – холодно осведомился парень, с удивлением оглянувшись.

– Ты ведь Тони Гуарино?

– Да, а что?

– Да так, ничего. Продолжишь гулять с девчонкой Спинголы – не протянешь и недели. Сам босс просил передать.

– В смысле? – грубо спросил Тони, хотя прекрасно знал ответ.

– Не прикидывайся тупицей. Не то найдут тебя однажды ночью с перерезанным горлом в каком-нибудь переулке.

– Я не боюсь ни Спинголы, ни его шайки, – с показной храбростью рассмеялся Тони. – Пушка, как ни крути, лучше ножа, а стреляю я почище любого из них. Так что, сынок, дуй-ка ты отсюда и передай своим дружкам сто раз подумать, прежде чем ко мне соваться.

Расхохотавшись прямо в удивленное рыло шестерки, Тони с глумливой улыбкой смотрел, как тот убирается восвояси. В кармане пиджака, успокаивая, по-прежнему лежал револьвер. Даже удивительно, сколько храбрости придавало Тони оружие. Оно было словно мостик от Давида к Голиафу – с прирожденными гангстерами всегда так.

Также тем вечером Тони договорился со знакомым – тот хорошо стрелял и отныне должен был повсюду следовать за ним в темное время суток, чтобы защищать спину.

Приехав на условленный угол, Вивиан дрожала и испуганно озиралась, пересаживаясь из такси к Тони в родстер.

– Тони, мне страшно. – Схватив его за руку, она обернулась через плечо и вскрикнула: – Ой! За нами какая-то машина увязалась.

– Не волнуйся, это мой телохранитель.

– Ясно… Знаешь, сегодня, как только я вошла в кабаре, мне заступил дорогу премерзкий на вид тип и сунул в руку записку. Не удивилась бы, укокошь он меня прямо на месте. В гардеробной я прочитала… Карандашные каракули, едва разобрала. Вот что там было: «Прокинешь меня еще раз, и твоей жизни грош цена. Запомни!» Аль прислал, кто же еще.

– Угу. Один из его балбесов попытался припугнуть меня сегодня в бильярдной, а я сказал, что не боюсь ни Спинголы, ни кого еще.

Они поехали в тот же ресторан, что накануне, в тот же отдельный кабинет. Через полчаса дверь распахнулась. На пороге, кипя от гнева, стоял Спингола. Его смуглое лицо стало пепельно-серым, глаза полыхали адским пламенем, жестокие губы кривились в недоброй усмешке, но главное – правая рука была глубоко в кармане.

Тони, позеленев, застывшим взглядом смотрел на Спинголу. Встреча все же произошла и теперь явно закончится чьей-то смертью.

– Аль! – придушенно вскрикнула Вивиан. – Не надо…

Тони и Спингола смотрели друг другу в глаза. Парень нервничал: первого человека убить непросто.

– Ну что, мерзавцы, не вняли предупреждению? Думали, меня облапошите и ничего вам за это не будет?

– А ты кто такой? – Тони знал, что это лучший способ ошарашить противника.

– Я? – выпалил Спингола. – Сейчас узнаешь…

В этот миг Тони выстрелил прямо через карман. Удачно потянувшись за носовым платком, как раз когда появился Спингола, он незаметно положил руку на оружие. Преимущество все время было на его стороне, и он лишь отвлекал противника, чтобы действовать наверняка.

Спингола с удивленным видом осел на пол. Тони быстро стер платком отпечатки пальцев с револьвера и через окно вышвырнул его в переулок внизу.

– Идем, дорогая. – Он невозмутимо взял дрожащую Вивиан за руку.

Теперь, сделав дело, Тони ощущал странное спокойствие. Чувствовал себя по-настоящему сильным и готовым ко всему.

Оставив на столе пятидесятидолларовую банкноту, он торопливо повел спутницу к лестнице черного хода. На улице оба сразу же сели в родстер и, когда через парадную дверь в ресторан стремительно вошли два полицейских в форме, уже уносились прочь по кромешно темной улице. Парень не волновался. Конечно, владелец и официанты дадут их описание, но оно будет туманным, а то и ложным, и никак не поможет полиции.

Убийство Спинголы вызвало большую шумиху. Оно произошло накануне вступления Америки в Первую мировую войну, задолго до того как гангстеры обрели хотя бы подобие нынешних влиятельности, богатства и тяги к изощренным убийствам. Нечастая поножовщина не привлекала особого внимания, а настоящие перестрелки происходили редко. Спингола чуть ли не первым в преступном мире стал насаждать власть силой оружия, и его столь неожиданный вылет из игры привел в сильное замешательство остальных гангстерских вожаков. Теперь они уже сомневались, действительно ли оружие – лучший источник власти.

Утром после стычки Тони встал рано и чувствовал себя не совсем хорошо. Первым делом он попросил мать зашить опаленную дырочку в пиджаке, которую якобы прожег сигаретой, после чего мудро решил больше не надевать этот костюм на улицу.

Для начала он отправился в салун, принадлежавший Клондайку О’Харе. За стойкой стоял сам Клондайк, дородный багроволицый молодой ирландец. Главарь банды, он славился в родном районе любовью пускать пыль в глаза и был одним из самых заклятых врагов Спинголы.

– Я Тони Гуарино, – представился парень. – С Тейлор-стрит.

– И?