В школу Володя пошел почти с восьми лет, так как родился в октябре. Находилась она буквально через дом от здания, в котором была квартира Путиных, и по той же, четной стороне Баскова переулка. Так что родители, отправляя ребенка на занятия, могли за него не переживать, что тот запутается в переулках или будет вынужден переходить улицу. А сын предпочитал бегать на занятия даже не одеваясь, чтобы не тратить зря время на одевания-раздевания. И все равно почти всегда умудрялся опаздывать. Потом, став постарше, на большой перемене частенько успевал прибежать домой, приготовить глазунью, которую очень любил, съесть, запить молоком — и снова в школу. В общем, удобно было.

Однако школа его вначале не слишком привлекала, и хоть соображал Володя быстро и память имел прекрасную, до шестого класса учился как бог на душу положит. Был он, как уже говорилось, очень живой, подвижный, а в школе ведь дисциплина требуется. Сидеть надо тихо, не вертеться, не шалить, руку поднимать, если что-то сказать хочешь… Как всех мальчишек, больше его тянуло во двор, к друзьям-товарищам, дворовым забавам и проделкам. Туда он и устремлялся, прибегая из школы и наспех перекусив. Там были все его друзья, там на соседних улицах жили все его одноклассники. Игры были обычными — играли в футбол, в прятки, фехтовали на палках, носились по крышам сараев, где жильцы хранили дрова, ведь центрального отопления еще не было, несмотря на то, что это был центр города. Частыми были и мальчишеские драки, в которых Володя принимал самое активное участие. Видимо, тогда и почувствовал он вкус риска. И вкус этот ему понравился, заставляя искать острых ощущений снова и снова. Во всяком случае, друзья тех лет вспоминают не один случай, когда Володя осознанно шел на риск. Тут были и «упражнения на балконе» пятого этажа школы, и прыжки в воду со сваи в котлован во время летних школьных поездок, потом — гонки на машине, правда, не спортивные. Не раз наблюдали такое «рисковое» поведение Путина и мы, нередко считая это обычным политическим пиаром. А у него, оказывается, это особенность характера. Или натуры. Нравится, когда адреналин в крови играет.

Но именно в детстве, в питерском дворе, где, как вспоминают его товарищи, был хулиган на хулигане, он прошел свои первые «университеты». Там усвоил первые правила жизни и дворовой чести. В те годы, как, впрочем, и во все времена, уличная территория была поделена между мальчишескими бандами, где безраздельно властвовало право сильного. И если не хочешь стать «шестеркой», которой все помыкают, борись. «Прав ты или нет, ты должен быть сильным и сразу же отвечать на оскорбление! Если хочешь победить, ты должен идти до конца», — так однажды сказал Путин, рассказывая о своем детстве.

И он следовал этому правилу: маленький и худенький, но цепкий и жилистый, он всегда, не задумываясь, атаковал первым: кусался, царапался, дергал за волосы — словом, делал все, чтобы обидчик не смог легко отделаться. И никогда никому не позволял себя хоть как-то унизить, даже если обидчик был вдвое сильнее. Так же он вел себя, если это касалось товарищей, — так же легко ввязывался в драку и дрался отчаянно, до последнего.

Интересно, задумывался ли Владимир Владимирович над тем, что в большой политике, как это ни покажется странным, действуют те же правила, что и в дворовых драках? Тут так же ценится и действует сила, а если силы не хватает, то выручает смелость, воля, дерзость, а иногда и почти откровенный блеф. И ни в коем случае нельзя показывать слабость, если противник (который может называться и партнером, но смысла это не меняет) ее почувствует, тебе (или твоему государству) придется плохо… Возьмите Северную Корею. Что было бы с ней, крошечной, но заносчивой представительницей пресловутой «оси зла», если бы не постоянные угрозы ее руководства в случае чего применить ядерное оружие? Которого у нее, может быть, еще и не было.

И что стало с огромной и не такой еще слабой Россией, когда она (вернее, ее руководители) начала «прогибаться» перед всеми сильными мира сего? Ее стали пинать, оскорблять и учить жизни не только сильные, но и все кому не лень — то Латвия, то Грузия, то Молдавия, не говоря уж о Европейском Союзе. Почему-то «цивилизованной» Европе не приходило в голову воспитывать «варварский» коммунистический СССР. Даже о правах человека в те времена они предпочитали помалкивать. Во всяком случае, во время встреч на высшем уровне. Так же, как сейчас никто в той же цивилизованной Европе не осмеливается заговорить о нарушении демократии со стороны США, что бы они ни вытворяли в мире.

Правда, с некоторого времени появилось ощущение, что Путин это понял. Неспроста была произнесена «мюнхенская речь», а уж его поведение на петербургском саммите в 2006 году, когда он, вполне освоившись на арене мировой политики, уже уверенно играл роль влиятельного лидера современного мира, легко затмевая и Буша, и Саркози, и друга Берлускони, и прочих политиков первого ряда, не раз вызывало аплодисменты журналистов.

Однако возвратимся в те далекие пятидесятые годы, когда Володя Путин был еще ребенком. Неудивительно, что долгое время хулиганистого мальчишку даже не принимали в пионеры. Приняли уже классе в шестом, тогда как обычно всех принимали еще в третьем. Зато после того, как приняли, тут же выбрали председателем совета отряда. А это была в то советское время главная должность в классной иерархии. Причем выбрали сами ребята, хотя Володя к тому совсем не стремился, как и вообще к общественной работе. Нет, от сбора металлолома и макулатуры, от уборки школьной территории и прочих общественно-полезных дел он никогда не отлынивал. Раз надо, значит, надо, раз все идут, то и он тоже. Но вот выступать на собраниях, на концертах школьной самодеятельности не любил. И все же ребята решили тогда выбрать именно его. Правда, к тому времени Путин под давлением общественности чудесным образом превратился из хулигана в вежливого и культурного мальчика. Переломный момент наступил, говорят, после того, как жильцы дома пригрозили отправить его на перевоспитание в интернат для трудных подростков. Пугали, видимо, серьезно. Во всяком случае, после этого Путин присмирел. Шалил, конечно, но уже по мелочи. Так, по крайней мере, вспоминают о том времени однокашники Владимира Владимировича, его друзья детства. Тогда на собрание жильцов вместе с Володей ходил и отец, который за него и поручился. Потом, наверно, серьезно поговорил с сыном. Наверно, для Владимира Спиридоновича, который привык быть и чувствовать себя уважаемым человеком, это тоже было немалым испытанием. И, видимо, он сумел донести свои чувства до сына.

И все же думается, что на «чудесное превращение» повлияли не только запугивания общественности и внушения отца, но и занятия спортом.

Довольно быстро Володя понял, что одного дерзкого характера для того, чтобы постоять за себя, не хватает. И если Бог не наградил тебя богатырской силой и атлетическим сложением, значит, надо наращивать бицепсы самому.

Вначале он решил записаться в секцию бокса. Но долго там не продержался: очень быстро Володе сломали нос. Боль была страшная — невозможно дотронуться до кончика носа. Однако к врачу не пошел, хотя ему говорили, что надо делать операцию. Ничего, срослось. Но охота заниматься боксом после этого пропала.