Их было много, бесстыдно много. Сотенные, старые и новые.Саня зачем-то попытался посчитать. Господи, какая куча денег! Не меньшепятидесяти купюр, то есть пять тысяч долларов…

Еще в июле солидные люди не носили с собой столько наличных.Пользовались пластиковыми карточками. У Сани тоже остались эти бесполезныеплотные прямоугольники. Они валялись в ящике с игрушками, Димыч иногда играл сними, они блестели и упруго щелкали о борт манежа.

Саня нервно сглотнул. Кровь прихлынула к щекам, он стоял,тупо и растерянно соображая, как лучше поступить – помочь пьяному пожиломучеловеку собрать деньги? Аккуратно перешагнуть, обойти, не глядя? А может,быстро наступить на те, что лежат прямо у его побелевшего ботинка? Штуки три,не меньше… Если бы к подошве была прилеплена жвачка, тогда хотя бы одна сотнямогла прицепиться… хотя бы одна.

«Черт, совсем у меня крыша съехала», – подумал Саня, поймалв огромном зеркале собственный взгляд, нехороший, загнанный, и тут жевстретился со спокойной улыбкой танцовщицы. Девушка стояла рядом и поправлялаволосы, глядя в зеркало. Она просто пользовалась паузой, отдыхала. Еетрудолюбивый живот ритмично вздымался и опускался. Метрдотель собирал купюры.

– Вам туда. молодой человек, – услышал Саня голосметрдотеля, и ему показалось, что и в голосе этом, и в небрежном кивке на дверьотдельного кабинета сквозит презрение. Не в том дело, что лакей сумел прочитатьего мысли. Просто заметил соль на ботинках, когда ползал по полу. У приличныхлюдей, которых он радушно принимает в этом приличном заведении, обувь всегдачистая и сухая. Они ездят в машинах и по слякоти не шляются.

Саня глубоко вдохнул, задержал воздух, надул щеки, выдохнулс легким присвистом, потом натянул на лицо надменную спокойную улыбку, какграбитель натягивает черную шапку с дырами для глаз и для рта, и, наконец,решительно шагнул к тяжелым бархатным портьерам.

В просторном кабинете за круглым стекляннымстолом-аквариумом сидели двое. В аквариуме плавали живые рыбы. Вместе с Саней вкабинет ввалился грохот оркестра, но как только дверь закрылась, стало опятьтихо. Мерно гудел кондиционер, поглощая табачный дым. Пахло озоном, как послегрозы.

– Выглядишь неплохо, поправился вроде? – приветствовал Санюрыхлый молодой человек в замшевом пиджаке.

Вова Мухин несколько лет проработал в автосервисе, попыталсяначать собственное дело, но не сумел, был раздавлен бандитскими наездами,подставлен подлыми конкурентами и не менее подлыми компаньонами, махнул рукойна коммерцию и заделался массажистом в дорогом спорт-комплексе. Чтобы разминатьбока клиентам, нужно много сил. Вова стал усиленно питаться, и его разнесло. Стех пор всем худощавым знакомым мужского пола он с ехидной ухмылкой сообщал привстрече, что они «поправились».

Саня кивнул, что-то буркнул в ответ и медленно перевелвзгляд на второго человека. который сидел, откинувшись на спинку стула. Лицоего пряталось в полумраке, Саня разглядел только очерк круглой бритой головы,крепкую бычью шею, чуть оттопыренные уши.

– Привет, – короткая, как обрубок, толстопалая кистьпротянулась к нему через стол. Сверкнули бриллианты двух тяжелых перстней.Сверкнул неестественно белый фарфор во рту. Рукопожатие оказалось слабым,ладонь – влажной. Однако это неприятное приветствие взбодрило Саню. Он загадалсегодня утром, сразу после разговора с Вовой: если легендарный Клим первымпротянет руку при знакомстве, значит, сделка состоится, и дальше все пойдет хорошо.

Вова позвонил сегодня утром совершенно неожиданно. Они невиделись с августа.

Саня подумал, что приятель начнет просить о чем-нибудь, иготов был закончить разговор как можно скорей. Но Вова не просил. Совсемнаоборот. Он пригласил Саню в ресторан, чего прежде никогда не случалось. Тон унего был таинственно-небрежный.

– Тут Клим из Германии приехал, спрашивал, нет ли у менятолковых надежных ребят на примете. Таких, которые не успели свихнуться послекризиса. Я сразу подумал о тебе.

Саня никогда не видел Эрнеста Климова, преуспевающегобизнесмена, почти миллионера, но слышал о нем всякий раз, когда встречался сВовой. Мухин был знаком с Эрнестом Климовым меньше года, и все это время непереставал рассказывать о нем разные фантастические истории. Клим был живойлегендой. Он сделал себя из ничего, пятнадцать лет назад перепродал пару блоковсигарет, а сегодня владел крупной германо-российской посреднической фирмой.

За пятнадцать лет успешной коммерческой деятельности Климпережил пять покушений. И ни разу ни царапины. Он никогда не болел, никогда несидел в тюрьме, двумя пальцами гнул пополам серебряный доллар. Уже занимаяськоммерцией, заочно окончил юридический факультет Московского университета, апотом еще какой-то престижный экономический колледж в Берлине. Свободно владелтремя языками, в редкие часы досуга читал Шекспира, Гете и Бальзака вподлинниках. Женат был на лауреатке конкурса красоты, здоровался за руку изапросто болтал с самыми высокими правительственными чиновниками, не только российскими,но и германскими, играючи справлялся с самыми серьезными бандитскими наездами,умудрялся дружить с налоговой полицией, немецкой и российской, имел крепкиесвязи на таможне, богател, процветал. Два дома в Германии, вилла на Кипре, дачив Крыму и под Москвой, яхта, небольшая конная ферма, ежегодные поездки насафари.

Если Саня делился с приятелем-массажистом какими-то своимикоммерческими проблемами, Вова взахлеб рассказывал, как у Клима когда-тослучалось нечто подобное и он легко справлялся. Клим мог бы помочь Сане, душа унего добрая, да вот очень занят, как раз сейчас уехал на Гавайи покупатьнебольшой отель.

Саня давно намекал Вове, что не худо бы наконецпознакомиться с этим распрекрасным Климом, посмотреть ему в глаза, прикоснутьсяк живой легенде. Но Вова все время находил уважительные причины, чтобызнакомство не состоялось. И продолжал рассказывать истории, романтические,детективные, авантюрные. Жанры менялись, герой оставался: Клим. Эрнест Климов.Возможно, в душе толстого грубого Вовы дремал, свернувшись калачиком, хрупкийлитературный талант.

Саня не сомневался, что знакомство это никогда не состоится.С такими полезными людьми просто так, по старой дружбе, в наше время никтоникого не сводит. Только если предполагается в этом личная выгода. Однако вот,сидит перед Саней в полумраке отдельного кабинета живая легенда российскогобизнеса.

Разговор сразу пошел о деле, и это взбодрило Саню ещебольше. Типично западный подход, никаких предисловий. Правда, суть предложенияКлима Саня пока не понял, но тут же решил, что от волнения слегка отупел.

Все эти дни Саня почти не мог есть, кусок застревал в горле.А тут разыгрался аппетит. Кухня в ресторане была отменной, за пряным розовымлобио последовали цыплята табака, потом был шашлык, он дышал угольным дымком, иСане показалось, что такого нежного сочного мяса он еще никогда в жизни непробовал.