— Я на седьмом небе от счастья, — сказалон. — Вы похожи на итальянскую вдову, в беспамятстве укравшую одежду укатолического священника. Или на странствующего монаха. Ваш обнаженный пупокбыл менее вызывающим, чем та черная сутана, которую вы на себя напялили. Всочетании с этими ужасными сандалиями ваше нынешнее облачение выглядитапокалиптично. Но особенно хороши очки. Где вы их добыли — в сундуке вашейбабушки?

— Неужели вы опять недовольны?! Я столько сил потратилана то, чтобы одеться по форме…

— А, так это вы в знак протеста! — воскликнулМарьянов. — Отстаиваете свое право ходить по офису полуголой?

— Отстаивают свои права только угнетенные. А я простоследую указаниям начальства.

— Теперь понятно. Только указания вы понимаете как-тоизвращенно. С вами надо держать ухо востро. Боюсь, что если я попрошу вас бытьчуть более строгой и требовательной с клиентами, вы наденете вратарскую маску ивозьмете в руки бензопилу.

— Я не знаю, как пользоваться бензопилой, —призналась Карина с таким сожалением, будто этот навык действительно мог ейпригодиться.

— С вашими способностями и привычкой все схватывать налету, думаю, вы быстро освоите этот нехитрый инструмент, — успокоил ееМарьянов. Усмехнулся и посмотрел ей прямо в глаза. — Послушайте, Карина.Даже если вы завтра придете на работу в скафандре, я это переживу. Меня впервую очередь интересует то, как люди работают, а не как они одеваются. Мне,может быть, тоже было бы приятнее видеть вас в той прозрачной штуке.

На лице секретарши промелькнуло удовлетворение. Судя повсему, последнее замечание шефа стало той отравленной стрелой, которая пробилаее нехитрые доспехи. Как же все-таки просто манипулировать женщинами! И зачемтолько Бог создал их такими одинаковыми? Добрые и злые, умные и глупые,красивые и страшные — все они определенным образом реагировали на мужскоевнимание.

— Есть же, в конце концов, понятие внутрикорпоративнойэтики, — примирительно заключил он.

— Ладно, я поняла. Как прикажете явиться завтра?

— Одетой. Теперь начнем работать. Напомнитеруководителям отделов, что в десять совещание по торговой сети «Звездный свет».А мне приготовьте, пожалуйста, чай. И вызовите Конокрада, пусть заглянет минутчерез двадцать.

— Кто заглянет? — испугалась Карина.

— Коммерческий директор, Аркадий Конокрад. Вам этафамилия нигде не попадалась?

— Нет пока. Такую впечатляющую фамилию я бы точнозапомнила.

— Карина, — тяжело вздохнул Марьянов. — Выуже достаточно долго работаете моим секретарем…

— Долго? — тотчас ощетинилась она, сделавшисьпохожей на очаровательного ежа.

— Достаточно долго, чтобы успеть ознакомиться сосписком наших сотрудников. Он не так уж велик. И прошу вас — не надозавтра утром встречать меня у порога с транспарантом, на котором кровью будутначертаны имена и фамилии руководителей агентства.

После того как за Марьяновым закрылась дверь, Карина совздохом облегчения рухнула обратно в кресло.

«Он ведь мог меня уволить, — подумала она. — Водну минуту. И, кстати, правильно бы сделал. А он обошелся легким внушением, даеще хохмил к тому же. И даже комплимент подбросил, чтобы я не разошласьненароком. Может, Машка права, и Марьянов действительно руководитель спониманием?»

Вынув из стенного шкафа большой пакет с одеждой, онаотправилась в туалет, где быстренько скинула с себя черный карнавальный наряд иомерзительные сандалии. Переоделась в принесенный с собой деловой костюмчик искромные туфельки. Отвратительные очки, найденные много лет назад у тетки вдеревне и оставленные в виде сувенира, полетели в мусорную корзину. «Не забытьприготовить Марьянову чай, не то он мне сделает еще один выговор».

Уже собравшись нести поднос с чаем в кабинет генеральногодиректора, Карина вспомнила про пирожные, которые принесла с собой на работу.«Угощу шефа, сладкое всем повышает настроение. Глядишь, он и забудет о нашейстычке», — решила она и аккуратно выложила на бумажную тарелку корзиночкус кремом, украшенную засахаренной вишней. Блюдце вместе с чашкой чая разместилана подносе и понесла в кабинет генерального директора.

— Ух ты, какая красивая! — громко восхитилсяМарьянов, когда секретарша, осторожно держа поднос обеими руками, приблизиласьк его рабочему столу. — Прям так бы и съел.

Кровь бросилась Карине в лицо. Она замерла со своимподносом, и чашка на блюдце угрожающе зазвенела. Марьянов испугался, что сейчасмятежная секретарша со всего маху грохнет поднос на его замечательный ореховыйстол, и быстро сказал:

— Это я про корзиночку с кремом. А вы что подумали?

На его подлый вопрос Карина предпочла не отвечать. Румянецмедленно стекал с ее лица и исчезал где-то в вырезе блузки. Строгом неглубокомвырезе, который мог только радовать ревнителя корпоративной этики. Надо отдатьей должное, Карина быстро взяла себя в руки. И почти нормальным голосомзаметила:

— Советую есть пирожное ложечкой, оно очень свежее,может развалиться прямо в руках.

Как всякий привлекательный мужчина, Марьянов собаку съел наукрощении строптивых девиц. Кроме того, в отличие от секретарши он чувствовалсебя прекрасно.

— Увы, — сказал он с деланым сожалением. — Ниложечкой, ни руками, ни даже ногами я есть его не стану.

— Это потому, что именно я его принесла?! — тут жевспылила она, и багряный румянец теперь пополз из выреза, угрожая затопить нетолько шею, но и лицо.

— Я слишком большая шишка, чтобы бойкотироватьсобственных секретарш, — ухмыльнулся Марьянов. Ему нравилось быть навысоте положения. — Просто я не ем сладкого. То есть вообще. Ни тортов, нипирожных, ни шоколада, ни мармелада, ни халвы… Ни даже меда, хотя, говорят, этострашно полезная вещь.

— А почему не едите? — по-детски растеряласьКарина.

— Не люблю. Только — тсс! — никому ни слова.Я это не афиширую. Оказывается, не есть сладкого — все равно что не питьводку. Люди относятся к этому с точно таким же подозрением. Вам я рассказал какдоверенному лицу, ясно?

— Ясно, — вздохнула Карина и добавила, глядя накорзиночку с кремом: — Жалко. Она безумно вкусная.

— Так съешьте ее сами, — милостиво разрешилМарьянов. — Если, конечно, не боитесь растолстеть, как пингвин.

Карина в ответ только хмыкнула. Шеф ничего не знает о своейсекретарше! Пугать Крупенникову пирожными было так же смешно, какМарьянова — большими бюджетами.

«Коммуникационная стратегия представляет собой сложныймногофункциональный инструмент взаимодействия субъектов и объектовполитико-экономического ландшафта современного общества. Как отмечал в своейкниге 'А вы попробуйте! ' известный австрийский социолог и политолог ИржиГоргульо, политика и экономика без коммуникаций подобны слепоглухонемому,который без поводыря переходит скоростную автомагистраль».