Однако спокойно поговорить им так и не удалось. К нимприблизился довольно высокий, очень худой и весьма нетрезвый мужчина смаленькими глазками, приделанными прямо к переносице. Не извинившись, мужчинастал довольно настойчиво тянуть Риту в сторону для, как он выразился,серьезного разговора. Гаршина шепнула Марьянову: «Прости, я на минуту». Иотошла с незнакомцем в сторонку. «Такие глаза под темными очками нужнопрятать», — подумал тогда Марьянов, с неприязнью наблюдая за их беседой.

Он вспомнил, что видел этого человека среди организаторовконференции. Кажется, он произносил приветственные слова в день ее открытия.

Родиону не было слышно, о чем именно этот тип беседовал сРитой, но разговор, судя по выражению лиц и активной жестикуляции, становилсявсе более напряженным. Когда же Марьянов увидел, что мужчина, сильно покраснев,грубо схватил Риту за локоть и стал ее куда-то тащить, то сделал несколькорешительных шагов в их сторону и положил свою тяжелую руку на костлявое плечотощего агрессора.

— Оставьте даму в покое, — попросил он тихо, нотвердо.

Мужчина резко повернулся и уставился на Родиона невидящимвзглядом. Потом, не выпуская Риту, попытался свободной рукой оттолкнуть его.Это было ошибкой, потому что навыки на случай такого развития событий уМарьянова были отработаны до автоматизма.

Через пять секунд тощий сидел на ближайшем стуле и тихостонал, прижимая к груди вывихнутую руку. Инцидент не осталсянезамеченным — к месту событий вслед за охраной потянулись хозяевамероприятия и гости из числа знакомых и друзей. Скандал быстренько замяли, темболее что никакого ущерба, кроме слегка поврежденной руки, не было.Организаторы принесли Родиону и Рите извинения за поведение своего коллеги иувели его с собой.

— Чего ему от тебя было надо? — поинтересовалсязатем Марьянов.

— Это личное, — беспечно отмахнулась Рита. —Тут и бизнес, и любовь. Спасибо, что вступился, но в принципе Соловьев —безобидное существо.

— А чем занимается это безобидное существо?

— Он известный рекламщик. Просто у него проблемы салкоголем, ему пить вообще нельзя, а он злоупотребляет.

Они вернулись к разговору о делах и говорили ещедолго — до самого окончания банкета, потом — в баре отеля, потом заужином. А затем, не желая прерывать столь плодотворное общение, по обоюдномусогласию продолжили разговоры в марьяновском номере. В итоге Рита уехала домойна такси лишь в пятом часу утра, шепнув Марьянову на прощание, что надовсе-таки чаще встречаться.

А рано утром раздался осторожный стук в дверь — этоявился господин Соловьев с извинениями за вчерашнее. Родион прямо так, стоя вкоридоре в одних трусах, извинения принял. И даже поинтересовался у дебошира,как рука. Рука оказалась в порядке, и они мирно расстались, пожелав друг другуудачи.

И вот теперь знакомая голова с берегов Невы торчала надстоликом в баре московского бизнесцентра «Сапфир Плаза». Соловьев, завидевМарьянова, приподнялся и поднял вверх длинную костлявую руку — мол, здесья. Родион, не сделав встречного приветственного движения и даже не пытаясьизобразить на лице любезность, неторопливо направился в его сторону. Расточатьулыбки пока не стоило — еще неизвестно, зачем ищет с ним встречибеспокойный питерский рекламщик.

— Вы меня, наверное, помните, — слегка нервничая,начал гость.

— Безусловно, — кивнул головой Марьянов. — Выуж постарались, чтобы наша встреча осталась незабываемой.

— Родион Алексеевич, я еще раз хочу извиниться за тотслучай… — Соловьев сделал крошечную паузу, но Марьянов его перебил:

— Во-первых, предлагаю обращаться друг к другу поимени — мы же, в конце концов, коллеги. Во-вторых, обсуждать эту темубольше не надо, она того не стоит. Один раз извинились — и довольно.Надеюсь, вы не извиняться сюда приехали? По работе, наверное?

Соловьев смешался и некоторое время нервно барабанилпальцами по столу.

— Да, по работе. То есть не совсем. В общем, Родион…Тут такая штука случилась… Вы должны о ней знать.

— Какая такая штука? — Марьянов почему-то сразузанервничал. Вероятно, внутренняя паника собеседника невольно передалась ему.

— Выслушайте меня, пожалуйста, только не удивляйтесь. Яи сам не знаю, что все это значит. Может, какая-то ошибка или дурацкая шутка.Но мне отчего-то стало страшно, и я бросился разыскивать вас.

— Чтобы я вас защитил? Но у меня, знаете ли, неохранное предприятие, а коммуникационное агентство, так что…

— Именно! — вдруг воскликнул Соловьев. —Именно коммуникационное агентство! Поэтому я сразу же приехал к вам и просилвашего секретаря обязательно устроить нашу встречу.

— Потому, что вам стало страшно? — уточнилМарьянов. Он тянул время, понимая, что сейчас услышит что-то неприятное.

— Да. Потому что мне стало страшно. За вас. Соловьеввыдохнул и белоснежным платком

вытер со лба проступившие капельки пота.

— За меня?! — изумился Родион. Он ждал чегоугодно. Какой-нибудь темной истории, связанной с Ритой, например.

Соловьев в ответ молча кивнул. Его близко посаженные глазкипотемнели от волнения.

— Вы что, уже выпили? — с подозрением спросилМарьянов.

Но тот отрицательно покачал головой:

— Трезв, как стеклышко.

— Так почему вы за меня испугались?

— Позвольте, я все расскажу с самого начала, чтобы былопонятно.

— Давайте. Надеюсь, это будет не длинная сага сотступлениями и рефренами.

— Конечно, конечно, — засуетился Соловьев. —Я самую суть… Мне надо спешить, у меня через три часа самолет. Значит, дело вотв чем. У меня очень тонкий слух. То есть я слышу буквально все на очень большомрасстоянии. Из-за этого у меня иногда возникают серьезные проблемы.

— А я думал только из-за алкоголя, — буркнулРодион, чувствуя, что у него как-то нехорошо начинает сосать под ложечкой.

Соловьев, не обратив внимания на реплику, продолжал:

— Говорят, это наследственное. Может быть, мои далекиепредки были в племени теми людьми, которые, приложив ухо к земле, подсказывалиохотникам, где пасутся стада диких животных, заранее предупреждали о нашествииврагов. Очень любопытная особенность, близкая к феномену яснослышания.

— Безумно интересно, — заметил Марьянов. — Ноесли у вас через три часа самолет, вы зря начали с древних племен. Эдак мы доутра просидим, пока до сути доберемся.

— Перестаньте меня перебивать! — неожиданноразозлился Соловьев. — Вы меня своим натиском с толку сбиваете.

— Ну, извините, я больше не буду, — хмыкнул тот.