командующий Поволжским фронтом полковник Чечек 31 августа 1918 года.

Из белогвардейских газет партизаны узнали, что южнее Кунгура идут бои. Значит, там проходит линия фронта. Туда форсированным маршем и повел свою армию Блюхер, чтобы, воспользовавшись растерянностью неприятеля, как можно скорее переправиться через реку Уфу — последнюю преграду, отделявшую партизан от регулярных частей Красной Армии. Генерал Тимонов, возглавивший все действовавшие в том районе белогвардейские отряды, приказал 31 августа: «Противника во что бы то ни стало догнать и разбить». Белогвардейцы знали, что все переправы на реке Уфе уничтожены, поэтому надеялись сильным ударом с тыла прижать партизан к реке и разбить. Для более энергичного преследования начальникам колонн было приказано «мобилизовать все обывательские подводы и посадить пехоту на повозки, на которых следовать до предельного сближения с противником, когда уже начнется бой».

Утром 1 сентября Уральский отряд И. С. Павлищева, совершив 50-километровый марш, вышел к реке у села Красный Яр. Впереди — водная гладь шириной 200 и глубиной пять метров. Используя единственный паром, а также подручные материалы (бревна, доски, плоты), бойцы переправились на западный берег и закрепились.

К этому времени в районе Красного Яра сосредоточились главные силы партизан. Здесь на небольшом клочке земли, простреливаемом артиллерией, сгрудилась вся армия. Для переправы раненых и обозов пришлось строить мост. Без помощи местных жителей вряд ли удалось бы так быстро его построить. Они на лошадях подвозили к реке доски, скобы, бревна, веревки.

Белогвардейцы тоже торопились. Подтянув к переправе крупные силы, утром 2 сентября противник нанес удары с фронта и тыла. Два дня кипел бой. Два дня стоял сплошной гул орудий и не смолкали пулеметы. Это был последний, решительный бой.

Десант на западном берегу реки с трудом отбивал атаки врага. В донесении главкому И. С. Павлищев сообщал, что «противник непрерывно атакует части, бьет во фланг, пытается прижать к Уфе. С большим трудом сдерживаем напор. Опасаюсь за исход боя». Одновременно белогвардейцы теснят Троицкий отряд с тыла. Левее их Богоявленский и Архангельский отряды ведут бои с колонной белых, двигающейся наперерез — к Красному Яру. Положение отчаянное.

В резерве у главкома один Верхнеуральский отряд. В. К. Блюхер решает переправить его на западный берег Уфы, разбить там противника и расчистить путь для партизанской армии. Это единственно правильный выход из создавшегося положения. В ночь на 3 сентября верхнеуральцы переправились через реку.

В полдень 3 сентября мост был готов. Но главком медлил с переправой. На обоих берегах реки шли ожесточенные бои. Каждый час командиры отрядов сообщали тревожные вести и требовали боеприпасов. О людях они молчали, потому что знали, что у главкома нет резервов.

Наибольшую опасность представляла группировка белых, двигавшаяся из Уфы по западному берегу реки. Она стремилась прорваться к переправе. Весь день здесь шел упорный бой. Наконец противник стал выдыхаться. А в это время разведчики установили, что белогвардейцы слабо охраняют свой левый фланг. И. Д. Каширин решил воспользоваться беспечностью врага и направил в тыл ему конный отряд во главе с Ф. А. Вандышевым. Удар был внезапным. В рядах противника поднялась паника. Белорецкий и Верхнеуральский отряды, воспользовавшись этим, перешли в наступление с фронта. Дружной атакой партизаны смяли белогвардейцев и обратили их в бегство. «В результате этого боя, — отмечал главком, — был полный разгром группировавшегося здесь противника, потерявшего много убитыми и пленными. По предварительному подсчету, в наши руки здесь попало три орудия в полной исправности, 200 снарядов, 8 пулеметов, много винтовок, патронов и 200 пленных».

Пленные оказались насильно мобилизованными татарами. Партизаны разоружили их и предложили разойтись по домам. Те удивились: почему это большевики не сдирают с них живых кожу, как говорили им белые офицеры? Тогда блюхеровцы спрашивают их, за что они воюют и кого защищают. Татары мнутся. Помня наказ офицеров, в один голос отвечают:

— За единую неделимую Россию.

Дружно рассмеялись красные бойцы:

— А вам какая от нее, от этой неделимой России, польза-то? Офицерами или губернаторами будете?

— Где там! Только бы живыми уйти.

— Идите к нам, будем вместе воевать.

Слушают татары и не верят своим ушам. Долго думают и наконец решают остаться с партизанами.

Из них сформировали отдельную роту, включив ее в состав Белорецкого полка.

Своими победами 3 сентября партизаны еще раз показали врагу, что он не в силах преградить им путь.

Это был заключительный аккорд многодневной битвы красных партизан с белогвардейцами и бело-чехами.

Пройдя 200 километров по Кунгурскому тракту на север, партизаны 11 сентября подошли к селу Аскино. Здесь от местных жителей они узнали, что в соседней Тюйноозерской волости действуют части Красной Армии. Установить связь с нашими частями В. К. Блюхер поручил помощнику начальника штаба Троицкого отряда коммунисту В. С. Русяеву. Вечером Василий Константинович вызвал его к себе и долго беседовал, давая подробные указания, как действовать. Советские войска не знали о существовании партизанских отрядов и могли принять их за белых. Чтобы избежать ненужного кровопролития, надо действовать осторожно.

— Я думаю, — сказал в заключение беседы В. К. Блюхер, — лучше всего сделать это так: завтра утром возьмите с собой сотню казаков; это на тот случай, если вместо красных неожиданно встретятся белые. Для того чтобы советские войска могли отличить вас от белогвардейцев, соберите все знамена отряда и везите их в голове эскадрона, к древкам пик прикрепите длинные кумачовые полотнища.

На рассвете 12 сентября красный отряд отправился на разведку в деревню Тюйно-Озерск. В это же время командир регулярного 1-го Советского Бирского полка 3-й армии Ф. Воробьев приказал командиру 6-й роты «с утра 12 сентября повести наступление в направлении Тюйно-Озерск — Аскино и, если возможно, занять Аскино, оставив полувзвод боевиков в Тюйно-Озерске». Тюйно-Озерск оказался между двух огней. Красноармейцы первыми прибыли туда. Через некоторое время подошла и партизанская сотня с красными знаменами. В. С. Русяев выслал парламентеров с белым флагом. Красноармейцы обстреляли их, приняв за белогвардейцев. Русяев, развернув сотню, повел ее в атаку. Полувзвод 6-й роты (15 бойцов) стал отходить. Партизаны догнали его. Долго доказывали, что они красные партизаны и теперь вышли на линию фронта. Им не верили. Тогда Русяев предложил его с четырьмя бойцами отвезти в ближайший штаб. Командир батальона тоже не поверил. Связавшись по телефону с командиром полка Воробьевым, он сообщил, что «у него сейчас в штабе разговаривают с ним пять человек хорошо вооруженных людей, вид у них чрезвычайно подозрительный, говорят, идут на Кунгур, но люди советские. Оружия они не применяют, но в Кунгуре пусть приготовятся».

Воробьеву ничего не было известно о В. К. Блюхере и его партизанской армии. Опасаясь провокации, он потребовал, чтобы Русяев написал официальный рапорт. Взяв лист бумаги, Виктор Сергеевич тут же стал писать: