Он вполне мог содержать свою семью. Но Дана не хотела сидетьдома. Все, что ей было нужно, — это свобода.

А Тригви хотел, чтобы все шло так, как идет. И что было дляДаны еще ужасней — он действительно оказался отличным отцом. Просто кошмар, чтоон женился на столь неподходящей женщине!

Он был добр и терпелив, с удовольствием делил компанию сдрузьями своих детей, отправлялся с ними в походы и на рыбалку, был главнойдвижущей силой в организации местных олимпийских игр, на которых блестящевыступил Бьорн. Все были в восторге, за исключением Даны — она, как нипыталась, так и не научилась общаться с подростками. А Бьорн в ее глазах вообщебыл позорищем. В результате дело кончилось тем, что ее стали ненавидеть все, аона просто изводилась из-за своей горькой участи — от которой, кстати, немногиеотказались бы на ее месте: у нее были прекрасные дети (даже Бьорн, которого всесчитали лапушкой), отличный муж и прекрасный отец (из-за которого Данезавидовали многие женщины). Когда она пошла вразнос, заведя кучу любовников,это никого не удивило. А ей было наплевать, что о ней все думают, особенноТригви. Она даже хотела, чтобы именно он положил этому конец.

Так что все облегченно вздохнули, когда она его наконецбросила — за исключением самого Тригви, годами плывшего по течению, убеждаясебя, что все в порядке, все не так плохо. Он убеждал себя в том, чему могповерить лишь он один: «…Она привыкнет… для нее непросто было бросить карьеру…она так страдала, когда пришлось уехать из Голливуда… она такая одаренная, ейтрудно быть женой…» и конечно: «Бьорн — это нелегко пережить…» В общем,двадцать лет он убаюкивал себя такими сказками, пока она наконец не бросилаего. И похоже, что ему самому стало от этого легче, и самое удивительное — емуне хотелось пройти через все эти мытарства снова, с другой женщиной. Толькотеперь Тригви понял, насколько это было чудовищно, и ему просто становилосьплохо при мысли о том, что он может снова жениться или даже завести серьезныеотношения с кем-либо еще. Все его знакомые женщины представлялись емуястребами, стервятниками, жаждущими поживы, и он совсем не хотел становиться ихочередной жертвой.

Ему было хорошо и одному с детьми — пока.

— После того как Хлоина мама исчезла, у него не было ниодной приятельницы, то есть настоящей, а ведь прошел уже год. Он все времяпроводит с детьми, а ночью пишет про политику. Хлоя говорит, что он сейчаспишет книгу. И знаешь, мама, он очень любит куда-нибудь ходить вместе с нами.Во всяком случае, он сам так говорит.

— Вам повезло. Но что, если он когда-нибудь предпочтетвашей компании кого-либо еще? Ты не задумывалась об этом? — улыбнуласьПейдж. Алисой пожала плечами — она себе не представляла, чтобы Тригви нужен былкто-нибудь еще. Она привыкла к тому, что Тригви Торенсен всегда готов общатьсяс ними, и ей никогда не приходило в голову, что дело не только в том, что онлюбил детей, но и в том, что он хотел заполнить пустоту, возникшую вследствиекатастрофы, которую потерпел его брак.

— И кроме того, он любит проводить время с Бьорном.Мистер Торенсен учит его водить машину.

— Отличный парень. — Пейдж открыла кран и вымылаовощи, Алисон с удовольствием уплетала чипсы. — Как он, кстати? — Онадавно не видела сына Тригви. Хотя и было заметно, что мальчик не такой, каквсе, его отец делал все, чтобы он рос и жил так, как и другие — здоровые дети.

— В порядке. Каждую субботу играет в бейсбол и с умасходит по боулингу.

Потрясающе. И как ему удалось справиться с этим?

В общем-то она могла понять Дану Торенсен, хотя и осуждалаее бегство. Она знала Тригви уже много лет, и он ей нравился, хотя они не былихорошо знакомы. Он не заслужил все эти напасти. Никто их не заслуживал,впрочем, но, насколько она могла судить, Тригви Торенсен был потрясающим отцом.

— Ты останешься у Торенсенов? — спросила Пейдж,выкладывая овощи на тарелку и вытирая руки. Она еще не видела Брэда и хотелапоздороваться с ним, а заодно посмотреть, что делает Энди.

— Нет. — Алисон встала из-за стола, выбросилапустой пакет из-под чипсов и взялась за яблоко. Она перекинула косу через плечо; —Они сказали, что завезут меня домой после кино. У Хлои дело завтра рано утром.

— В воскресенье?! — поразилась Пейдж, выходя изкухни.

— Да… не знаю… может быть, тренировка… что-то в этомроде.

— Ну и когда ты выходишь?

— Я сказала, что мы встретимся в семь.

— Наступила длинная пауза. Алисон пристально посмотрелана мать.

В ее глазах мелькнуло что-то, но Пейдж так и не смоглаопределить, что было в ее взгляде. Какой-то секрет, тайна, которой она нехотела поделиться с матерью. — Мам, можно я возьму твой черный свитер?

— Пуховый? — Брэд подарил его на Рождество. Он неочень-то подходил для теплой погоды и был слишком роскошным дляпятнадцатилетней девочки. Алисон утвердительно кивнула. Но Пейдж эта идея непонравилась.

— Не стоит. Он не совсем подходит для «Луиджи», да ифестиваль…

— Ну ладно… А розовый?

— Это лучше.

— Можно?

— Ладно, ладно… — Она покачала головой, шутливоизображая сожаление, и они разошлись. Алисон отправилась к себе, а Пейдж пошлаискать мужа. В последнее время ей казалось, что между ними возникают какие-топрепятствия и барьеры. Чтобы понимать друг друга, как прежде, им приходилосьсовершать какой-то марафон из «не будешь ли ты любезен», «не подбросишь меня»,«не составишь ли мне компанию», «можно ли мне попросить…», «как ты полагаешь…»и многих других «где», «как» и «когда».

Завернув за угол, Пейдж едва не столкнулась с Брэдом.

Брэду Кларку вполне подошли бы определения «высокий»,«статный» и «красивый». Это был коротко подстриженный брюнет шести футовчетырех дюймов ростом, с большими карими глазами, мощной фигурой — широкиеплечи, узкие бедра, длинные ноги и такая улыбка, что у нее начинала кружитьсяголова. Когда она вошла в спальню, Брэд выпрямился, прекратив укладыватьлежавший на кровати чемодан.

— Как прошла игра? — с интересом спросил он. Снекоторых пор он не ездил на матчи — был слишком занят.

Иногда ему казалось, что он вообще забыл, как играет егосын.

— Отлично. Твой сын просто молодчина, — улыбнуласьПейдж и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала мужа.

— Он тоже так говорит. — Его рука обхватила ееталию, и Брэд притянул ее к себе. — Я по тебе очень соскучился.

— Я тоже… — Она постояла так несколько секунд,уткнувшись в его ухо, а потом оторвалась и опустилась в кресло, а Брэдпродолжил сборы.

Он часто собирался в поездку по воскресеньям, чтобы наследующий день отправиться в командировку. Но если было время, он старалсясложить вещи по субботам, чтобы освободить воскресный день.