– Рыжая? – кивает в сторону Люси.

– Нет, конечно. Что у этого алкаша можно заимствовать?

– То есть вы ничего не брали у Витюши? – в очередной раз допытывается главный.

– Нет! – синхронно произносим с Люсей.

– Тогда зачем грохнули товарища?

– Это не мы! – истерично произношу я. – Мы только его закопали, чтобы нас не обвинили в его смерти. Нет тела – нет дела.

– Лиза! – тут же вскрикивает Люся.

– Да какая разница, если он все равно уже в курсе, что Витя умер и захоронен здесь.

– Зато ни у кого не было доказательств, что это мы его закопали!

– Да неужели?

– Леди, я вам не мешаю?

– Конечно, мешаете, – не раздумывая, бросаю я.

– Это был риторический вопрос, Елизавета Банько. Значит ничего не брали у Витюши?

– Нет!

– К убийству мы вернемся позже. Предположим, что его грохнули не вы. Перед тем как его закопать, вы проверяли его карманы? Обувь? – мотаю головой.

– Я проверяла, – подает голос Люся и направляется к главному. Становится в шаге от него. И, о счастье, выставив свои верхние девяносто, чуть ли не помноженные на два, вперед, Люся впервые заставляет главного напрячься.

Метр восемьдесят, как никак, и чрезмерно большая грудь делают свое дело. Люся хоть и красива, но выглядит порой устрашающе в глазах мужчин, особенно, если те низкорослые, как я. И хоть мужчина из сна не ниже Люси, ее комплекция на него определенно давит, это не мои метр пятьдесят пять.

– И что при нем было?

– Сто рублей. Я их, разумеется, забрала. Если они вам нужны, так уж быть, отдам.

– Это все, что при нем было?

– Да. А, ну и хрень какая-то черненькая, я ее выбросила.

– Какая хрень? – действительно, какая? Я была в таком трансе, что не замечала, что Люся творит там с трупом.

– Маленькая, черная. Не знаю, что это.

– И где сейчас эта маленькая черная хрень?

– В помойке. А помойка у меня дома.

– Тогда леди, мы отправляемся к вам домой.

Люся девушка крайне хозяйственная, поэтому свое добро в виде садовой тачки и лопаты забирает с собой.

– Получается, что Виктор что-то украл у этих бандитов, – еле слышно произношу я, когда мы оказываемся с Люсей впереди.

– Или не у этих, а их просто наняли это забрать. Лиз, нас, скорее всего, грохнут.

– Почему?

– У меня вчера задница чесалась, а это всегда к смерти. Вот и Витя помер.

– Ну так он же помер, а не мы.

– Сейчас у меня она тоже чешется. Поэтому кто-то помрет, к гадалке не ходи.

– Мне кажется, тот, кого Эксом кличут – хороший бандит. Он даже физическую силу не применял, хотя мог.

– Тебе так кажется. Кстати, откуда он знает, как тебя зовут?

– Думаю, они побывали в твоем доме, искали то, что Виктор позаимствовал, ну и нашли в сумочке мой паспорт.

– О, Елизавета Банько, твой мозг, оказывается, может генерировать дельные мысли, а не только ахинею, – слышу слева от себя голос ясно зрячего.

– Благодарю за комплимент, – мило улыбаюсь мужчине, который зачем-то решил поравняться с нами.

И все, до машины мы доходим молча. Я тушу свечку, а Люся как ни в чем не бывало открывает багажник чужой машины.

– Рыжая, не борзей, – подает голос тот, что с золотым зубом.

– Мне эту тачку еще дед делал. Такой вместительной ни у кого нет. Да и лопату жалко. Мне картошку скоро вскапывать. Вам багажник, что ли, жалко?

– Ну да, трупы не во всякие тачки поместятся, – улыбаясь произносит главный. – Ложи.

Только хочу исправить на «клади», как ясно зрячий грозит мне пальцем у самого носа. Тянется ко мне и шепчет на ухо:

– А ты лопату ложи, – последнее слово он произносит намеренно громко.

Упаковав все в багажник, мужчины и Люся рассаживаются по местам, и тут до меня доходит, что для меня-то места нет. Только хочу сесть Люсе на коленки, как она сразу тянется к двери.

– На меня не надо, у меня варикоз.

– Ну раз я не помещаюсь, то вы езжайте, а за мной после приедете, я пока грибов насобираю, – разворачиваюсь и успеваю сделать пару шагов, прежде чем меня хватают за воротник платья.

– Тебе уже точно грибов хватит, – тихо произносит главный. Садится на заднее сиденье и хлопает по своим ногам. – Садись.

– Подождите, как к вам можно обращаться?

– Экс.

– Экс… ну, я так понимаю, это кличка.

– Кличка у собаки.

– Да, простите. Ну а как вас можно по имени звать. Не привыкла я как к собакам, – молчит, прожигая меня взглядом. – Ну ладно. Дяденька бандит, скажите, пожалуйста, а вы после того, как получите какую-то штучку, оставите нас в живых или убьете?

– Меня зовут Фёдор.

– Хорошо. Дядя Федя, вопрос прежний. Ответьте, пожалуйста.

– Фёдор.

– Хорошо. Дядя Фёдор, пожалуйста, ответьте, чтобы знать к чему готовиться. Хотя, конечно, дядя Фёдор странно звучит. Вы не похожи на добродушного ненормального мальчика, ушедшего черт знает куда с котом. Успенским тут и не пахнет.

– А ты не принюхивайся. Ещё раз дядькнешь, я тебе пальцы сломаю.

– Хорошо, не буду. Но смею вам напомнить, что вы сами сказали, что с леди нужно разговаривать, а не ломать пальцы.

– Ну, так-то, леди это не те, кто закапывает труп.

– Хорошо, пусть будет так, Федя.

– Фёдор. А лучше Фёдор Михайлович.

– Достоевский?

– Идиот…ка. Садись.

Нехотя забираюсь на него, и мы трогаемся с места. Федя значит. И с таким именем он еще над Банько подтрунивал? Хуже Феди может быть разве что Гена. Хотя это еще спорный вопрос. Мало того, что бандит, так еще и Федя. Нет уж, не надо мне таких суженых. Дождусь другого.

Но, надо признать, что он привлекательный. Хотя мне никогда не нравились мужчины постарше. А этому на вид лет тридцать пять, а может еще больше. И пахнет от него приятно. Боже, о чем я думаю? Мы Витю закопали, нас возможно сейчас убьют, а я про какого-то бандюка думаю? Ненормальная!

Доезжаем мы до Люсиного дома очень быстро. Удивительно, но Федор сам достает из багажника тачку