И на этот раз на мои призыв никто не откликнулся. Только молния блеснула за окном. Чтобы скорее положить конец всем недоумениям, я изо всей силы толкнул дверь в подвал, ожидая увидеть все, что угодно, но только не то, что увидел.

А увидел я пустой подвал, в котором никого и ничего не было, кроме ржавого железного шкафа, плашмя лежащего у задней стены. Свет электрической лампочки освещал пустое помещение, спрятаться в нем человеку, если он тут находился минуту назад, не было никакой возможности. Ошеломленный, я стоял столбом и машинально рассматривал серые стены подвала, потолок, пол. И тут на левой стене я заметил нечто, что задержало мое внимание. Я увидел красное пятно, жирно блестевшее под светом лампочки, и почему-то сразу решил, что это кровь. Я осторожно спустился в подвал, чтобы рассмотреть пятно вблизи. Да, это была кровь, свежая, еще не совсем засохшая. Было также ясно, чья это кровь: под стенкой валялась смятая в комок тушка крысы. Какой-то страшной силой она была брошена так, что буквально размазалась по стенке. Я вдруг всем нутром почувствовал, что эта страшная сила где-то рядом, ужас пробрал меня до костей, одним прыжком я выскочил из подвала, бросился в свою комнату, и свет у меня горел до утра.

А днем, как это водится, ночные страхи мои предстали в ином свете, и я даже посмеялся над ними. Я уже не так был уверен, что дверь в подвал вечером мною закрывалась. Женский визг, конечно же, раздавался снаружи дома, и только мои расстроенные нервы указали мне на подвал. Как раз вчерашним вечером на соседней даче гуляла босота, а какая у них гулянка без женского визга?! Правда, без объяснения оставалось кровяное пятно на стене, и поэтому я днем еще раз полез в подвал, чтобы лучше его рассмотреть.

Пятно я увидел на прежнем месте, но крысиных останков на полу уже не было. Что, впрочем, могло объясняться просто: крысу пожрали крысы же. И само пятно на стене не казалось мне теперь безусловно кровяным. И главное: если тут была женщина, то куда она потом делась? Можно было только предположить, что в этом дачном подвале был потайной ход, но я сам засомневался в этом предположении, хотя, честно сознаться, старательно исследовал все углы подвала и ощупал со всех сторон железный шкаф. Никакой тайной кнопки или рычажка я, конечно, не нашел. И не мог найти. Потому что в этом доме, как я понял потом, не было никаких потайных ходов. Но это я уже забегаю вперед. Буду рассказывать все по порядку.

Не помню, в тот день или на следующий, мне захотелось попить пива и я пошел узнавать, можно ли где-нибудь в поселке сделать это. Оказалось, что можно… Сами ноги меня привели к нужному месту. По сравнению с другими подобными местами здесь не было особой толкотни, пиво свое я получил быстро и стал с ним за столик с одиноким небритым мужичком в шляпе.

— Что-то я тебя еще не видел, — сказал мужичок.

— Я недавно тут… Снял полдома на лето.

— Это где же?

Я объяснил.

— У Хозяина? — воскликнул мужичок.

— У какого хозяина? Дом мне сдала одна приятельница. Может, вы ее знаете? — И я назвал имя своей приятельницы.

— Знаю. Ее папаша-профессор сдуру купил этот дом, а потом… Я тут тридцать лет живу и знаю все. Так ты даже не знаешь, в каком доме ты живешь? — И мужичок с грустью посмотрел на меня.

— Я что-то не понимаю вас.

— А вот, если мы с тобой купим бутылочку белой, то я тебе все объясню. И то только потому, что мне тебя стало жалко. Вижу же — человек хороший. Имей в виду, что об этом даже говорить сильно много нельзя. Могут быть отрицательные последствия. — Тут мужичок оглянулся и пальцем с треснутым ногтем сделал мне знак наклониться и подставить ухо. Я подставил.

— Говорят, что Матроса даже здесь видели. Стоял и пил пиво как живой. Понял?

Я ничего не понял.

— Какой матрос?

— Тихо ты! Так… Вот у меня есть рубль, добавь там, сколько надо, возьмем бутылочку и поговорим спокойно.

Любопытство меня одолело, я добавил сколько надо, мужичок мигом обернулся и опять предстал передо мной с бутылкой водки.

— Когда появляется Матрос, то жди беды, — начал он мне рассказывать. — Многие тебе скажут, что видели его, но ты не верь. Я… — тут и мужичок ткнул в себя пальцем с треснутым ногтем. — Я видел. Вот как тебя… И скажу тебе так: не дай Бог его видеть. Я после этого, и можешь мне не верить, полгода — полгода! — ни капли в рот не брал. Ничего организм не принимал: ни пива, ни портвейна, ни белой… Жизнь не в радость и одни отрицательные эмоции. От него ж могилой преть. И как появляется, так сразу жди, что кому-нибудь каюк будет. Как появился он тут у павильона, так в тот же день пацаны чего-то не разделили и один другого насмерть ножом, а еще через день Вальку-бармена арестовали.

— Что за матрос? — спросил я. — Объясните сначала.

— Этого никто не знает. Даже я. Но все знают, что он есть. Матрос дом сторожит. Тот, в котором ты сейчас живешь.

— Никаких матросов я в этом доме не видел.

— Правильно. Ты, может, его никогда и не увидишь. А может, увидишь, что не дан тебе Бог. Матрос этот мертвяк. Где он хоронится, никто не знает. Тут сбоку поселка есть старое кладбище, я думаю, что он оттуда приходит. А если хочешь знать, как этот мертвяк называется по-научному, то можно и это. Эй, Академик! — крикнул мужичок какому-то парню в очках, левое стеклышко которых было треснуто, отчего вид у него был какой-то подмигивающий. — Скажи, Академик,