Он курил сигарету, удерживая её между пальцев правой руки. На пальце перстень, но не разобрать что там. Другой рукой он потрогал Эву за плечо, наклонился и что-то шепнул ей на ухо. Он откровенно гладил её плечо. Она смеялась над его словами. Что это с ней? Она никогда и никому не позволяла прикасаться к ней в первые минуты знакомства. А теперь вела себя так, будто это её старый друг.

Он снова обернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. Он будто загипнотизировал меня, как удав, который ловит взгляд мыши, перед тем как проглотить её целиком. Мышь трясётся от страха, но не может перестать смотреть, не может двигаться. Её словно парализовало. Только это был не хладнокровный удав, а самый настоящий человек, с горячей кровью, текущей в венах, бьющимся сердцем. И от этого человека шло некое тепло, которое согревало.

Удивительно, но чувство подозрительности исчезло. Спокойствие смешанное с удовольствием накрыло волной мой разум. «Крутая вечеринка!» — прошептала я хриплым голосом.

Мне захотелось, чтобы он тоже потрогал меня за плечо, как трогал Эву. Но он почему-то стоял около неё. Наверное, она ему понравилась. Не хотелось разрушать их интим, но он бы мог сказать что-то и нам. Почему он шептался только с ней? Это нечестно! Странные мысли в моей голове сводили меня с ума.

«Который час?» — спросила Франс. Эва посмотрела на часы, чтобы ответить, но её брови нахмурились. — «Не знаю, они остановились.»

«Как это остановились?» — удивилась Франс — «Ты что давно не меняла батарейку?»

«Меняла. Странно. Чёрт, надеюсь, они не сломались. Их подарил дедушка.» — она стучала пальчиком с аккуратным маникюром по стеклянной поверхности Rolex и её ухоженное лицо выражало полное недоумение. — «Они у меня уже десять лет, такого никогда не происходило.»

Лиза задрала рукав чёрного пиджака и посмотрела на свои часы. — «А! Мои тоже остановились!»

Мы с Франс не успели отреагировать на этот странный факт, как тотчас же Натаниэль схватил руку Лизы и слегка поглаживая её, сказал: «Забудь о времени. Сегодня тебе это не понадобиться. Думай только о том, что происходит сейчас.» Она было хотела вырвать свою руку из его хватки, гневно вскинула голову, чтобы что-то сказать, но слова так и не вылетели из её уст. Она замолчала. Она загипнотизированно смотрела ему в глаза и не могла вымолвить ни слова. Он её зачаровал? Да, похоже, что сила его харизмы не имела границ.

Затем он посмотрел на обеспокоенную Франс, улыбнулся и сказал: «Сегодня, ты будешь только веселиться. Завтрашнего дня нет.» И она улыбнулась в ответ. — «Окей, шеф. Если это ты написал правила вечеринки, так тому и быть.»

«Всё верно. Их написал я.» — сказал он.

Глава 3

«Если вы не испытываете желания преступить хоть одну из десяти заповедей, значит, с вами что-то не так.»

Гилберт Кит Честертон

Прошло около часа, мы танцевали, кричали и веселились вовсю. В какой-то момент Натаниэль предложил нам выйти на свежий воздух. Идея была неплохой, но согласилась только Франс, все остальные остались на месте. Они переглянулись и направились к выходу, протискиваясь сквозь толпу.

Они вышли на улицу и с удовольствием вдохнули прохладный воздух. Время близилось к полуночи и наконец-то наступила долгожданная темнота, которая прячет в себе мистерию и дышит началом каких-нибудь приключений. Вся территория цирка ожила другими красками. Палатки, стенды и шапито зажглись фонариками и гирляндами. Прогуливающиеся на огромных деревянных ногах клоуны, веселили гостей. Один из них надувал мыльные пузыри, опуская большую пластмассовую палку в ведро, наполненное пеной. Эти мыльные пузыри, подсвеченные вечерними огнями, разлетались повсюду и терялись где-то в черных небесах бабьего лета.

«Ты куришь?» — спросил Натаниэль, усаживаясь на деревянную скамью недалеко от клоуна с мыльными пузырями.

Франс грациозно села рядом. — «Вообще нет, но на вечеринках могу иногда». Она подняла ладонь, выставляя два пальца, как бы удерживая сигарету. Он тут же дал ей сигарету и сказал. — «Понимаю, многие мои друзья делают то же самое. А я курю, всегда. Не могу избавиться от вредных привычек.»

«Ты делаешь то, что ты захочешь. Это совершенно правильно. Жизнь слишком короткая, для того чтобы отказывать себе в удовольствиях.» — ответила она, глубоко затянувшись.

Она протянула руку и лопнула пальцем мыльный шар, который кружился всего в нескольких сантиметрах от неё, переливаясь разными цветами. Шар лопнул и разлетелся в воздухе на множество частиц, обрызгивая пальцы.

Натаниэль улыбнулся и посмотрел на Франс удивленным взглядом, в котором сквозило некое удовлетворение: «Ты правда считаешь, что мы можем делать всё, что захотим? Ты вроде бы говорила, что ты юрист. Юристы либо праведники, соблюдающие закон, борцы за справедливость, полные морали, либо, наоборот, продажные и безэмоциональные. В жизни не поверю, что ты относишься ко второй категории.»

«Это никак не связано с моей работой. Я хороший юрист, и да, я верю в мораль. Но не в субботу вечером, после двух коктейлей.» — засмеялась она, кокетливо запрокинув голову назад. Свет праздничных огней отражался в её иссиня-черных волосах, унаследованных от южно-американских родственников.

«Мне нравятся твои волосы.» — сказал Натаниэль, не отрывая от неё взгляда. — «Значит, в субботу вечером, после нескольких коктейлей у тебя нет морали?» — допытывался он.

«Может быть. Кстати, я не расслышала когда мы были внутри, музыка была очень громкая. Чем ты занимаешься?» — спросила она

«Аналитик компьютерного программного обеспечения. Звучит жутко, да? Ты выглядишь удивленной.» — ответил он.

«Вовсе нет. Просто весь твой внешний вид никак не укладывается с такой профессией. Ты такой живой, активный что ли. В моей профессии я иногда встречаю аналитиков. Все они ботаники, компьютерные черви, помешанные на цифрах.» — вежливо объяснила Франс.

«Не обманывайся моей внешностью. Я действительно компьютерный червь.» — ответил Натаниэль, положив руку на её колено, обтянутое кожаными, байкерскими штанами. — «Но это не значит, что я «неживой». В офисе я помешан на своей работе, зануда, нуждающийся в немедленном результате, способный идти на пролом и добиваться своей цели любой ценой. А здесь я другой, здесь на мне нет старого костюма, нет правил, здесь я настоящий. Здесь нет конкуренции, нет обязательств и желания кому-то что-то доказать. Здесь я отдаюсь полной свободе, живу одним днём. А ты?» — последние слова он прошептал ей на ухо, почти касаясь губами.

«Вне офиса и вне рабочих будней, мы все другие люди.» — тихо ответила она