память устроена — почему-то человек одно помнит, а другое напрочь забывает». Тут Ксения Петровна заметила, что Людмила косится на экран лежащего на столе мобильника и вряд ли уже слушает ее затянувшуюся лекцию.

— Спасибо за компанию, мне уже пора, да и у Вас, наверное, были свои планы на вечер.

— Да, очень приятно было познакомиться. Давайте обменяемся телефонами, я бы с удовольствием Вам свою статью показала, когда напишу, и вообще была бы рада еще как-нибудь встретиться. А Вы где живете?

— На Васильевском, — ответила Ксения, вылезая из-за стола и надевая пальто.

— А где именно? –

Это еще ей зачем, — удивилась Ксения Петровна. — В гости что ли будет набиваться?

Как ни приятна была ей новая знакомая, но Ксения уже лет десять как разлюбила суету посиделок на своей территории, предпочитая проводить домашние вечера в уютном одиночестве.

Придумывая вежливый уклончивый ответ, Ксения сделала несколько шагов и охнула: наступать на правую ногу было по-прежнему мучительно больно.

— О, плохо дело, — констатировала Людмила, увидев болезненную гримасу на лице своей собеседницы. — Давайте я Вас подвезу. Вы подождите у входа, у меня тут машина недалеко припаркована, я минут через пятнадцать подъеду.

Ксения Петровна забормотала что-то про автобус и трамвай, но представив себе, как, охая и ахая, будет плестись до остановки, а потом еще ковылять по грязи и колодбинам от Малого до конца 14 линии, благодарно закивала головой.

Людмила довезла ее до дома, и даже помогла забраться на пятый этаж, ждала в прихожей, пока Ксения Петровна разденется и пройдет в комнату, а потом твердо отказалась зайти на чай, чем привела хозяйку в состояние благодарного умиления.

Сделав холодный компресс, а потом намазав щиколотку болеутоляющим кремом и замотав старым верным оренбургским платком, Ксения наконец с удовольствием растянулась на диване и засыпая, подумала, что день, начавшийся с череды неприятностей, закончился в общем хорошо. «Симпатичная дама эта Людмила, дай ей Бог здоровья..»

Глава третья

Пару дней Ксения, лелея ногу в оренбургском платке, решила провести дома, за компьютером. В первый день она успела много и плодотворно поработать и рассчитывала на следующий закончить писать подробный план статьи. Но как только в десять утра она уселась за компьютер, за стеной послышался шум, потом стук, как будто в стену колотили чем-то тяжелым, и вдруг раздался отчаянный женский визг, уже не из-за стены, а с лестничной площадки. Открыв входную дверь, Ксения увидела, как до пояса голый мужик волочит за волосы по грязному каменному полу истошно визжащую женщину, пиная ее при этом ногами. Женщина, извиваясь, пыталась вырваться, но мужик, крепко ухватившись за ее длинные нечесаные волосы, утащил ее назад в квартиру, приправляя пинки забористым матом. Дверь в квартире напротив тоже приоткрылась и из нее высунулось женское лицо не первой свежести. «

— Наверное, надо полицию вызвать? — обратилась Ксения к соседке, — он ведь так и убить ее можетю

— Ну вызывай, — зевнув, ответила та — а он потом и тебя убьет. Федька и сам урод, и сын у него урод, наркоман гребаный! С этими словами она захлопнула дверь.

Ксения постояла немного на лестнице, потом вернулась назад в свою комнату, но страсти за стеной не прекращались, Мужской рык при этом все усиливался, а женский вопль, казалось, переходил уже в хриплый стон. Ксения некоторое время попыталась уговорить себя, что это ее воображение, натренированное телевизионными триллерами, сгущает краски, но потом все же не выдержала, набрала 112 и вызвала полицию, сказав, что тут у соседей муж, кажется, убивает жену. Полиция приехала неожиданно быстро. Женщину, у которой на месте лица была что-то багровое, раздувшееся, увезли на скорой, а соседа увели с собой полицейские. Проходя мимо ее двери, Федор дернул головой и прошипел: «Я тебя, сука, запомнил».

Весь вечер Ксения обмирала от страха, долго слушала по скайпу утешения дочери, пила валерьянку, но два следующих дня в соседской квартире было тихо. Возвращаясь из похода в магазин, она столкнулась на лестнице с соседкой из квартиры напротив, и та рассказала, что Надька в реанимации, а Федор, дай бог, опять на нары загремит.

— Надька-то хорошая баба, тихая, и, пока Федька в тюряге был, мы тут горя не знали. Но вот недавно выперся на свободу с чистой совестью, и началось! Ну теперь нам, видать, опять передышку дали».

— А Вы говорили, что есть еще сын-наркоман?

— Серега? Так мы его давно уж не видели. Хрен его знает, где он шляется, а, может, и концы уже отдал от передоза.

Успокоив себя тем, что она здесь птичка временная и через три месяца упорхнет в свое гнездо, Ксения Петровна переключила свои мысли на другое, более приятное. Завтра вечером ей не придется сидеть дома, прислушиваясь к звукам за стеной, так как она приглашена на юбилей к своему давнему знакомому, однокурснику по филфаку Юрочке Красовскому. Собственно, трудно сказать, может ли она назвать Красовского «давним знакомым» — они учились в одной университетской группе сто лет назад, а потом практически не встречались — так временами всплывало его имя в редких фейсбучных перекличках с приятельницами университетских лет. Во время учебы они с Красовским дружны не были, Юрочка — как его все звали — был милым инфантильным юношей, почему-то всегда вызывавшим у нее ассоциации с Павлом Ивановичем Чичиковым с иллюстрации Боклевского. Носик остренький, головка какая-то птичья, улыбка сладковатая. Только Юрочка, конечно, был в те времена юней — не Павел Иванович, а Павлуша. Одно время они соседствовали по этажу в общаге на Новоизмайловском, впрочем, Юрочка уже на втором курсе из общежитской аскетической комнатки, похожей на купе плацкартного вагона, перебрался на жилплощадь к какой-то сердобольной барышне-ленинградке и до конца учебы так и кочевал из одной девичьей кроватки в другую. Любительницы Юрочкиной милоты не переводились, он был всегда ухожен и накормлен, а к выпускному курсу даже и откормлен. На одной из поклонниц его таланта быть приятным во всех отношениях Юрочка женился и пропал с горизонта Ксении Петровны. И вот оказалось, что Юрочка, где-то недолго попахав на педагогической ниве, но быстро утомившись сеять разумное и вечное, сделал в конце концов небольшую административную карьерку и каким-то боком оказался причастен к тем грантовым закромам, из которых немного перепало и Ксении. Они встретились с Юрочкой на одном из собраний, переходящих в небольшой банкет, не без некоторой заминки узнали друг друга, и после пары рюмок вдруг предались сентиментальным воспоминаниям о минувших «златых днях». Юрочка приобрел аккуратный пивной животик, двойной подбородок и залысины, что сделало его еще