– Как страшно, – произнесла она, зябкопоежившись. – И ты искал этих мерзавцев?

– Это моя работа.

– У тебя плохая работа, – неожиданно сказалаона. – Я знаю, что не должна этого говорить. Не должна вмешиваться в твоидела. Но так больше нельзя. За сегодняшний день ты очень изменился, как будтопостарел. Я видела, как ты страдаешь. Так нельзя, – убежденно повторилаДжил. – Я не уеду одна. Мы уедем вместе.

– И что я буду делать в Италии? Мы с тобой ужеобсуждали этот вопрос, Джил. Мужчина должен заниматься конкретным делом, еслихочет себя уважать. Моя работа не такая уж плохая. Я избавляю мир отвредителей, паразитов, всякой дряни. Разве это плохо?

– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу.

– Об этом мы тоже говорили. Но ты права. Сегодня у менябыл срыв. Обещаю, что больше это никогда не повторится.

– Я не об этом. Мне не хочется, чтобы ты так страдал,мучился. Ты сам говорил мне, что ценишь итальянское отношение к жизни – умениеощущать счастье каждое мгновение. Жизнь прекрасна. Это ведь твои слова.

– Я и сейчас готов их повторить. Только чтобы жизньбыла прекрасной, за это нужно бороться. Сегодня следователь спросил меня, зачеммне все это нужно. И знаешь, что я ему ответил? Вспомнил слова римскогоимператора Адриана, который считал себя ответственным за всю красоту мира.

– Ты тоже считаешь себе ответственным.

Прикусив губу, она лукаво улыбнулась сквозь навернувшиесяслезы.

– В какой-то мере, – он снова налил кьянти вбокалы. – Спасибо тебе, Джил. Мне нужна была твоя поддержка именно в этидни, может быть, самые сложные для меня. Ты все поняла правильно. Я не тотмужчина, который любит говорить приятные слова женщине, ухаживать, бытьгалантным кавалером. Я меняюсь, Джил, и не всегда в лучшую сторону. Моя работа,безусловно, накладывает на меня какой-то отпечаток. Я становлюсь болеециничным, более прагматичным. Все это так. Не перебивай меня, – попросилон, увидев, что она сделала протестующее движение. – Но я все равноблагодарен судьбе. Скажу тебе откровенно: не знаю, сколько мы будем вместе, ноэто будет зависеть только от тебя. И за каждый день, который ты проводишь рядомсо мной, я тебе благодарен.

– В нашем роду Вальдано женщины не бросалимужчин, – неожиданно сказала она. – И мужчины женщин. Мы – верныекатолики и всегда считали, что Бог дает одну женщину мужчине и одного мужчинуженщине. В нашей семье рассказывают предание о рыцаре, одном из моих предков,который отсутствовал двадцать два года – был в плену. Но, вернувшись, он узнал,что любимая жена ждала его все эти годы. Я тебе никогда не рассказывала этулегенду?

– Надеюсь, что это только легенда, – пробормотал,усмехнувшись, Дронго. – И я не заставлю тебя ждать меня двадцать два года.

– Всю мою жизнь! – неожиданно сказала она, глядяему в глаза. – Если вдруг ты однажды решишь меня бросить, я буду ждать,когда ты вернешься. Всю мою жизнь я буду ждать только тебя.

Он вдруг понял, что она говорит серьезно. Более того, этозвучит, как клятва.

Дронго почувствовал, как у него дрожат руки. Он с удивлениемвзглянул на них. Никогда прежде с ним такого не бывало. Она смотрела ему вглаза и ждала, что он скажет. Не зная, что следует говорить в таких случаях,Дронго отодвинул тарелку, молча поднялся и, обойдя стол, подошел к ней иосторожно поцеловал в голову. Затем молча вышел в ванну и начал сосредоточенночистить зубы. Она мягко прошла следом, и он, обернувшись, увидел, что она стоиту порога и смотрит на него. Он закончил чистить зубы.

– Когда ты так говоришь, мне становится стыдно, –признался Дронго. – Иногда мне кажется, что я не тот мужчина, которыйдолжен быть рядом с тобой.

Она шагнула к нему.

– Тихо, – она пальцем дотронулась до егогуб. – Не говори ничего. Я надеюсь, что сегодня никто больше не позвонит.И остаток сегодняшней ночи ты проведешь у себя дома.

Она оказалась почти права. Когда раздался настойчивыйтелефонный звонок и Дронго, проснувшись, взглянул на часы, он увидел, что ужеполдень: стрелки показывали пять минут первого.

«Хорошо еще, что раньше никто не позвонил», – подумалДронго, осторожно вставая.

Джил спала рядом, и он старался подняться тихо, чтобы неразбудить ее. Подойдя к телефону, он поднял трубку.

– Добрый день, – пробормотал Дронго, глядя начасы. – Кажется, мы проспали.

– У меня плохие новости, – сказал вместоприветствия Эдгар. – Мне только что звонил Игорь Гордеев.

– Что случилось? – поморщился Дронго.

– Из управления внутренних дел сегодня утром сбежалВикинг, – сообщил ошеломляющую новость Вейдеманис. – Он выпрыгнул совторого этажа и скрылся.

– Как это – сбежал?! – не понял Дронго. – Какон мог сбежать? Они с ума там посходили? В управлениях внутренних дел обычноставят решетки на окнах. Как он мог убежать?

– Его оставили в комнате одного, – пояснилЭдгар, – и он сломал решетку. Так мне рассказал Гордеев. Он считает, чтоты должен срочно уехать. Викинг будет тебя искать, чтобы отомстить. Я думаю,тебе нужно уехать вместе с Джил.

– Еще успею сбежать! – повысил голосДронго. – Ты мне толком объясни, как это могло случиться?

– Ничего больше не знаю. Позвони Гордееву, он теберасскажет. А я закажу вам билеты на вечерний рейс куда-нибудь в Европу. Кудалучше? В Рим? В Мюнхен?

– Никуда, – отрезал Дронго. – Я сначалапоговорю с Гордеевым.

Он положил трубку и начал набирать номер старшегоследователя. Телефон все время был занят. Дронго от нетерпения начал дергатьправой ногой. Наконец он дозвонился.

– Что случилось, Игорь?! – закричал Дронго. –Как мог сбежать Викинг?

– Не знаю, – услышал он немного виноватый голосГордеева. – Мы сдали его в УВД. Затем его привели на допрос к следователю.Кабинет находится на втором этаже. Оказывается, там были слабые решетки. А онфизически очень сильный человек. Выставил решетку и сбежал, прыгнув со второгоэтажа. Сейчас введен в действие специальный план перехвата. Я надеюсь, что егозадержат. Он может менять себе лицо сколько угодно, но с его физическимипараметрами сотрудники милиции его все равно вычислят. Это дело несколькихдней. Из Москвы он не может никуда сбежать, все перекрыто. Я звонил вам, нотелефон не отвечал. Поэтому я позвонил Вейдеманису и попросил передать нашупросьбу: вы должны срочно уехатьи. Викинг – неуправляемая личность. Мне бы не хотелось,чтобы вы пострадали…

– Подожди, Игорь, – мрачно прервал егоДронго. – Неужели в УВД не знали, что нельзя оставлять Викинга одного вкабинете? Неужели они не поняли, с кем имеют дело?

– Не знаю, – ответил Гордеев. – Я вообщеничего не понимаю. У меня утром отобрали это дело…

– Кто отобрал? – закричал Дронго. – Как этоотобрали?