Мы передвинули Трима назад, чтобы он командовал лаками, когда придется пустить в ход оружие. Я оглянулся на грамагандар. Его привязали кожаными ремнями к шестам, но футляр убрали, приготовив оружие к бою. Грамагандар был отлит из темного металла с красноватым оттенком – огромный цилиндр с выпуклым концом, выполненным в виде волчьей головы: клыки обнажены, пасть гневно ощерена и раскрыта, чтобы извергнуть огненное дыхание. На поверхности цилиндра (длинного, примерно в полтора раза длиннее человеческого туловища и вдвое толще его) виднелись странные прожилки, напоминающие вздутые вены, а еще диковинные завитки, пересекающиеся линии и слова на языке, которого я не узнавал.

Наконец тоннель вывел нас в темную пещеру, где всем нам – не считая нагруженных грамагандаром лаков – пришлось зажечь факелы и поднять их повыше. Перед нами предстало удивительное и ужасное зрелище.

Сотни больших серых шаров покачивались в полутьме словно под дуновением ветра, хотя воздух здесь был неподвижным и влажным. Шары смахивали на грибы с тонкими ножками и стояли в пещере ряд за рядом, как будто их тут выращивали. Ощущалась сильная вонь гниения, но не это заставило желчь подступить к моему горлу так, что меня едва не вырвало.

Я смотрел не на грибы. Это были отрезанные человеческие головы, покачивающиеся на длинных стеблях примерно на высоте моего плеча. Глаза были открыты и смотрели на нас, лица подергивались в му´ке.

Так вот что Хоб делал с теми, кого забирал в свою цитадель!

Тайрон забрал голову Керна и сжег ее, чтобы она никогда больше не могла попасть в злые руки Хоба. Но зачем джинн так поступал? Зачем ему сохранять головы живыми в такой ужасной манере?

С горестным криком Тайрон ринулся вперед и пошел между рядами, пристально всматриваясь в головы, как будто кого-то искал. Может, друга, которого захватил Хоб и превратил в такое?

Мы выстроились в шеренгу перед головами и молча наблюдали за поисками Тайрона. Прошло десять минут, и Коннит положил руку мне на плечо:

– Иди и приведи его обратно, Лейф. Мы больше не можем ждать.

Я прошел между рядами покачивающихся голов, видя, как глаза умоляют меня, как рты молча открываются и закрываются.

«Может, не все они побежденные воины. Может, некоторые из них были обычными горожанами, похищенными с улиц Джиндина после наступления темноты», – подумал я.

Казалось, головы молят меня о помощи. Но как им помочь, не сделав того, что Тайрон сделал для Керна? Он рассек трубки у основания шеи Керна, позволив тому погрузиться в покой смерти. Должны ли мы точно так же избавить от страданий эти бедные измученные души? Наверняка такой поступок был бы для них благодеянием.

Я добрался до Тайрона как раз тогда, когда он проверял последний ряд, пристально вглядываясь в каждое бедное лицо.

– Нам нужно идти дальше, – негромко сказал я.

– Да-да, – отозвался он, склонив голову и глядя на свои ботинки.

– Вы искали друга? – спросил я.

Он поднял голову и встретился со мной взглядом.

– Я искал подругу, но ее здесь нет, – ответил Тайрон. – Я должен был в этом убедиться. Ты прав… Мы слишком задержались. Надо идти.

– Перед тем как отправиться дальше, не должны ли мы подарить им покой? – спросил я.

Тайрон покачал головой:

– Если мы добьемся своего, в этом не будет необходимости. Если же мы проиграем, то разделим их судьбу.

Без дальнейших объяснений он резко кивнул и пошел обратно, чтобы присоединиться к остальным.

Спустя несколько минут мы добрались до дальней стены пещеры и вошли в другой тоннель, который привел нас в еще одну пещеру, такую высокую и просторную, что, несмотря на свет факелов, свод ее терялся в темноте.

Первым предупреждением об опасности послужило слабое трепетание воздуха. Потом раздался зловещий свист, и на нас обрушился град смертоносных стрел, а впереди вспыхнул слепящий свет ярче тысячи факелов. Не знаю, должен был он ослепить нас или осветить, чтобы помочь нашим врагам.

Из сияния к нам двинулись чудовищные, искривленные силуэты: вроде бы люди, но с чересчур длинными ногами и руками, в которых было слишком много суставов.

Они бесновались, идя на нас – армия смертельно опасных сущностей Хоба. Какой шанс у простых смертных выстоять против таких существ? Среди атакующих были и создания примерно человеческого роста, одетые в доспехи и размахивающие мечами. Слуги Хоба – или тоже его сущности, только другого вида? Слуги наверняка участвовали в атаке – я видел кисточек в одеждах с капюшонами; некоторые кисточки бежали к нам на четвереньках.

Сердце мое часто застучало от возбуждения и страха. Вот она, битва, которой мы ожидали! Опасность куда страшнее той, в тронном зале! Вместо одной сущности и нескольких кисточек теперь мы имели дело с мириадом сущностей и армией слуг. А нас было так мало! Могли ли мы надеяться одержать верх?

«Очень многое зависит от грамагандара, – подумал я. – Гентхаи вообще когда-нибудь испытывали его? А если испытывали, то против кого?»

Коннит ничего об этом не говорил. Оружие, без сомнения, было очень старым, может сделанным еще до падения Империи людей. Будет ли оно по-прежнему эффективным? А вдруг джинны развили в себе некие качества, помогающие противостоять этой угрозе? Может, именно для защиты от грамагандара и нужен яркий свет?

На нас обрушился еще один шквал стрел. Я увидел, как одна стрела глубоко вонзилась в шею Бриду; тот вскинул руки, рухнул и остался лежать у наших ног, дергаясь в конвульсиях.

Я упал на колени, ошеломленный, не способный думать, держа щит над головой. Повсюду вокруг меня другие делали то же самое, стараясь укрыться от смертельного дождя, который стремился нас погубить. Наши лучники так и не смогли выпустить в ответ ни одной стрелы.

Я оглянулся: только Трим и четыре лака, которые несли грамагандар, все еще оставались на ногах.

Но потом Коннит вскочил, держа по мечу в каждой руке. С искаженным яростью лицом, он вопил что-то дикое и неразборчивое. Теперь мы вставали один за другим, а Коннит уже бежал к свету.

Мы одновременно начали отчаянное наступление, наши лучники взялись за мечи, и я побежал вместе с остальными, забыв о себе ради общей цели. И тут где-то в глубине души я услышал волчий вой. Мне показалось, что я не просто воин, бегущий с остальными гентхаями, чтобы встретиться с противником, – я волк, мчащийся вместе со стаей, чтобы растерзать своих врагов. И не важно, что у врагов численный перевес по меньшей мере пять к одному.

В правой руке я держал короткий меч, в левой – круглый щит. Когда мы сшиблись с первыми рядами противника, я почувствовал, как кто-то тянется ко мне справа, и ударил мечом; клинок натолкнулся на что-то твердое, я покачнулся, восстановил равновесие и побежал дальше. Я рубил мечом и щитом направо и налево, но вскоре многочисленные вражеские ряды, с которыми мы столкнулись, стали слишком велики, и меня сжали с трех сторон.