Йона подсовывает под одеяло открытку от мэра. Андор берет ее и приподнимает одеяло, чтобы разглядеть. Она ждет. Скоро из-под одеяла высовывается светлый чубчик. Андор садится на кровати. Он держит бабочку на свету и осторожно потирает ее большим пальцем.

– Ты думаешь, они существуют? Бабочки? Или только на картинках?

– Я их видела, – говорит Йона. – Вместе с сыном мэра.

– Что? Ты дружишь с сыном мэра Радовара?

– Мне так казалось. А потом он меня предал.

– И ты решила отомстить его матери? Хотя сначала спасла ей жизнь? Я-то думал, ты не такая, как остальные. Что ты милая. А ты, оказывается, подлая.

Холодные пальцы опять сжимают сердце.

– Нет, Андор, – хрипло произносит она. – Послушай меня, прошу!

И Йона шепотом рассказывает о Своре, об акции в Восходе, о предательстве Килиана. Что последний месяц всё чаще задумывалась о том, что Радовар мог бы быть свободным, если бы она не помешала Минке выстрелить. Что ночью ее мучают черные птицы. Что она, наверное, как и бабушка, сходит с ума.

– Я плохая, – шепчет она. – Лучше тебе найти себе другого не-друга.

Андор сжимается. Йона убирает руку с его кровати, но он хватает ее за рукав комбинезона.

– А что, если бы осколок тогда не упал? – спрашивает он.

Йона качает головой.

– Нет, я бы всё равно не смогла. А птиц больше нет.

– Ты не плохая. Это Мин-III доводит нас до сумасшествия. Помнишь, как Кимми поджег матрас? А Бора помнишь?

Йона его не застала, но слышала о нем. Бор попытался сбежать, взяв Минди в заложники. Он уже два месяца сидит в изоляторе на пятом этаже. Она кивает.

– Я хочу, чтобы мы с тобой остались не-друзьями, – говорит Андор. Йона кивает еще раз.

Он возвращает ей открытку. Йона тихо дует на бабочку, как будто может сдуть ее с бумаги в воздух.

– Мэр видела, как у меня из рукава выпал осколок, – шепчет она. – Почему она промолчала? Почему не сдала меня?

– Я тоже пытаюсь понять. Ты уверена, что бабочка на открытке в точности такая, как те, что показывал тебе ее сын? Тут наверняка есть секретное послание.

– Я тоже так подумала, но там же ничего не написано. Только слова благодарности за спасение ее жизни.

– А текст не может быть зашифрован?

Андор медленно читает открытку. «С огромной благодарностью за твой благородный поступок. Генриетта Хаверс, мэр Радовара». Так, наш дом-минус идет под номером три, так что прибавляем к каждой букве три по алфавиту.

– То есть С становится Ф, О становится С. Получается, «с огромной» – это «фсёуспрсм».

– Попробуем отсчитать три буквы назад.

– «Оланлйклж».

Полчаса они пытаются подобрать шифр. Читают слова задом наперед, пытаются составить фразу из первой и второй букв каждого слова, держат открытку против света, чтобы найти невидимые чернила.

– Ничего! – Рассердившись, Йона кидает открытку на кровать. Оранжевая бабочка сильно выделяется на фоне серого одеяла. Йона опять берет открытку в руки и смотрит на Андора.

– Мы не там смотрим. Послание – бабочка, а не текст.

Она вглядывается в черные полоски на крыльях. Может, это маленькие буквы? Азбука Морзе? Но нет, полоски – это просто полоски.

– Дай-ка мне, – вдруг воодушевляется Андор. Он выхватывает открытку у нее из рук и сильно трет крыло бабочки.

– Аккуратно!

– Подожди. – Он трет дальше. И поднимает открытку вверх. В нижнем углу правого крыла оранжевая краска чуть просвечивает. И под ней виднеются буквы:

З. Залман. К. Килиан. Они ее не забыли.

– Залман, – тихо шепчет Йона.

– Кто это?

– Самый красивый обезображенный человек во всем Радоваре. Бывший техник Звездного Света. Мой друг. Тебе бы он понравился.

Йона смотрит на открытку. Буквы опять покрылись оранжевым налетом.

– Термочернила, – говорит Андор. – Чувствительные к теплу. Гениально.

– Это ты гений. Сама бы я не догадалась.

– Этот Залман, во всяком случае, рассчитывал, что ты разберешься.

Андор опять берет у Йоны открытку и тихонько трет бабочку. Шифр появляется снова.

– А «др»? «К»?

– З /др≡. Я думаю, это значит, что в Мин-III у Залмана есть друг. У него везде есть друзья.

– А «К»?

Йона сначала молчит, но кому же еще доверять, как не не-друзьям?

– «К» – это сын мэра, о котором я тебе рассказывала.

– Который тебя предал? Я ничего не понимаю! – Андор окончательно сбит с толку.

– Тише! – Йона оглядывается. На них с любопытством смотрят с нескольких сторон.

– То есть ты спасаешь жизнь мэру. Она же мама Килиана, но ты об этом еще не знаешь. Тебе полагается медаль, но вместо этого тебе дают билет в один конец до Мин-III. Ты тут уже месяц, и вдруг мэр специально приезжает, чтобы передать тебе открытку с тайным посланием от ее сына. В которой сообщается, что здесь есть друг техника Звездного Света. А он-то здесь при чём?

Йона его не слышит. Пн 20… 20. Может быть, 20:00, то есть восемь часов вечера?

– Что такого может случиться в понедельник в восемь вечера в каком-то бк? – шепчет она, ни к кому не обращаясь.

– Может, это душевые? – Андор хватает открытку и еще раз читает шифр. Потом он тянет недоумевающую Йону за рукав. – Официально они называются банный комплекс, – шепчет он ей на ухо. – Они за тобой придут, Йона.

Она качает головой.

– Нет. Из душевых нельзя убежать. Там даже окон нет.

– Через слив? Или потолок? Может, там потайная стенка?

– Ты сам-то в это веришь? Думаешь, кто-то будет сидеть над потолком и вытащит меня наверх через вентиляционную систему? Ну, схожу посмотрю.

Йона идет в банный комплекс. Он такой же, как всегда, разве что сияет чистотой по случаю приезда мэра. Йона осматривает потолок, простукивает стены, проверяет, не сдвигается ли какой-нибудь унитаз и не отходит ли где-нибудь плитка. Ничего. Видимо, «бк» значит что-то другое. Только вот что?

Уже скоро отбой, а Йона с Андором так и не придумали ничего лучше, чем Белый Кролик, бесконечный космос, большой коридор и букмекерская контора. Большой коридор больше всего похож на правду, потому что это может быть отсылка к коридору, где висит экран с баллами. Вот только дверь в холл в понедельник вечером точно будет закрыта.

– Всё-таки это банный комплекс, Йона.

Андор сидит рядом с ней на нижней кровати и тихонько говорит ей на ухо. Сегодня все и так на них странно поглядывают и отпускают шуточки. Удивительно, что никто не донес Минди, что они так подозрительно себя ведут.