и, перепрыгнув дырку, образовавшуюся из-за недостатка дощечек, оказываемся на пирсе, в тени раскидистого дерева.

– О, а вы чего тут забыли? – слышится голос Сайма.

Я оглядываюсь по сторонам и замечаю, что он идёт к пирсу в метрах десяти от нас, так же расположенному в тени деревьев.

– Тоже жара замучила, да? – спрашивает Хорш, идущий рядом с ним.

– Где народу меньше – туда и пришли, – отвечает Мегс.

– А вы на что ловить будете? – спрашиваю я. К этому времени на том пирсе уже собралось восемь мальчиков.

– Я на сверчков! А я на комара! На муху. – Загалдели они.

– А ты на что? – киваю в сторону Сайма.

– А я? – ехидно переспрашивает он. – А я на скорпиона! Сейчас как поймаю щукинча, так сразу домой пойду. – Сайм самодовольно улыбается.

– Ага, как же. Ты его сначала поймай. – буркнул Мегс.

– Не переживай, поймаю! – усмехается Сайм. – Плавничком угостить?

– Сначала поймай, – уже сам себе говорит Мегс и принимается за подготовку удочки.

Мы ещё какое-то время перекрикиваемся с ребятами, а затем замечаем, что пришли ещё двое, мальчик и девочка. Их Сайм и компания отправили искать место у нас, а мы и не против. Тем более они с ловушками, а значит мне и Мегсу не помешают.

Какое-то время Виззи спорит с новоприбывшими, а потом девочки объединяются и вместе спорят с мальчиками о рыбной ловле и о том, что ловушки не чуть не хуже и, что раков можно унести больше, чем рыбы и, что они вообще полезней. Это продолжается до тех пор, пока готовятся приспособления. Когда первый крючок забрасывается в воду все постепенно замолкают.

Здесь рыба уже привыкла, что на неё охотятся, поэтому быстро расплывается, если слышит человеческие голоса. Но она глупая и быстро возвращается, всё же насекомые не каждый день к тебе сами в пасть лезут. Мы, правда, стараемся не шуметь, но это не всегда получается.

Я насаживаю первого сверчка на крючок и бросаю его в воду. Поплавок всплыл слишком близко к пирсу из-за чего мне пришлось перебросить. Со второго раза получается запустить его на достаточное расстояние, где он не зацепится за коряги и не запутается в подводной траве.

Послышались радостные возгласы с того пирса. Я невольно поворачиваюсь и вижу, что какой-то парнишка, имя которого я забыл, поймал первую рыбу. Он снимает её и, осмотрев, бросает обратно в воду. Невелика ещё. Вот и у Сайма что-то наклёвывает, а теперь и у меня.

С усилием подсекаю, чувствуя сопротивление и рывком достаю рыбу из воды. Это оказывается серебристый пустынник, типичный обитатель оазиса. Дождавшись, пока он прекратит брыкаться, снимаю его с крючка и вешаю на верёвку, после накидываю её на плечо. Повезло, что он не успел съесть наживку, поэтому сразу же забрасываю крючок обратно и поворачиваюсь к ребятам.

Те сосредоточены на своих поплавках и практически не разговаривают, даже мою победу никто не увидел. Правда, я и не кричал, что мне удалось кого-то поймать. Чего рыбу попусту пугать? У Мегса начинается поклёв, но, не успевает он вытащить крючок, становится понятно, что рыба от него ускользнула.

– Гадина, – выругивается он, – наживку съела и уплыла.

– Это потому, что на хлеб ловить не надо было, – подтрунивает его Виззи, доставая свою ловушку. В ней уже сидит целых два рака.

– Отстань, а.

– Бе-бе-бе, – передразнивает она Мегса и возвращает ловушку назад в воду.

Им вообще не нужно за ними следить, просто бери, оставляй, да иди гуляй на все четыре стороны. Обычно, ловушки эти на ночь ставят, чтобы утром просто забрать разом весь улов, да уйти домой. А девчонки ходят и караулят их да болтают друг с дружкой и с мальчиками болтают, смотрят, какой у них улов, спрашивают о всяком иногда. Они, наверное, сюда только для этого и ходят, чтоб поболтать, да может рыбину выпросить у кого, не отказывают же. Неприлично как-то, когда у самого с десяток голов, с девочкой не поделится.

– А вы всё рыбку ловите, молодняк? – послышался басистый старческий голос.

Я оборачиваюсь и замечаю крепкого старичка с железным самодельным протезом вместо левой ноги. На спине он тащит потрёпанный рюкзак, а на плече мешок с фруктами, какие обычно приносят с дальних уголков зарослей. Голову от солнца защищает сделанная из сухой травы шляпа, а на глазах странные круглые очки.

Ни разу не видел этого человека у нас в поселении, так он ещё и идёт откуда-то оттуда, с дикой территории, где водятся змеи, а в грязи прячутся бурые крокодилы. И он совсем не боится, разве человек может улыбаться, когда он боится?

– Ловим! – хвастливо говорит Сайм. – Каждый день ловим.

– Я тоже ловил, когда был в вашем возрасте, – отвечает старик.

– А вы разве здесь живёте? – спрашивает девчонка, пришедшая к нам на пирс. Её зовут Микси. – Я вас раньше не видела.

– Раньше жил, – говорит старик, подойдя ближе. – Совсем, смотрю, ничего не поменялось.

Все как один, повытаскивали крючки из воды и подошли к старику, который присел на камень, расположенный между двумя пирсами в теньке. Здесь нечасто можно встретить неместных, поэтому любой странник для нас диковинка. Он и рассказать чего интересного может, и советом помочь. А таких, которые ушли и вернулись вообще ещё ни разу не было. Мама говорила, что если уходили – то с концом, из оазиса да через пустыню к большим городам.

– Откуда вы? – спрашиваю я. – Там же, – показываю на дикие места, – нет поблизости городов, только лес, а за ними пустыня и горы.

– А кто вам сказал, что я из города? – усмехнулся старик и снял шляпу, оголив длинные седые волосы.

– Это вот указало, – сказал один из мальчиков, указывая на очки и протез, чем спровоцировал одобрительный галдёж.

– Ха, – рассмеялся старик, и все резко затихли. – А мальчик прав, там города нет. Я спустился с плато, да и решил прогуляться по пустыне на своей верлошади, фруктов пособирать, на свою деревню родную посмотреть.

– А где же тогда ваша верлошадь? – спрашивает Виззи.

– А там, на границе оазиса и пустыни осталась, – машет в сторону тропинки старик. – Она через заросли не очень любит ходить.

– Если вы не из города, тогда откуда у вас такой протез красивый? – спрашиваю я. – Даже здесь, на свалке таких не найти, а свалка эта иногда такое приносит!

– Ах, ты про эту штуковину? – старик вытянул железную блестящую ногу вперёд и пошевелил ей, где мог. – Эту штуку я нашёл в подсобке упавшего на плато корабля, она правда вся в дырках была, но это дело легко