пожилую тетеньку (но не грубо, нет) и вошел без разрешения. Его примеру последовал Павел, закрыв за собой дверь перед самым носом тетеньки – она осталась в коридоре, обиженно поджав сморщенные губочки.

Горлинская сидела перед гримировальным столиком в сценическом костюме, парике и гриме (не успела переодеться после спектакля) и не соизволила повернуться к нахалам, разговаривала через зеркало.

– Что вы себе позволяете! – рассердилась прима. – Я не разрешала вам входить! Ждите за дверью, пока не переоденусь…

Ирэна еле ноги волочила, проклиная тот час,

…когда напялила адские копыта вместо тапочек, а было это вчера, струсила съездить домой и переобуться, ночевала-то у Ляльки. Да кто же знал, что целый день, да-да-да, аж до вечера(!) придется торчать в магазине, пардон, в салоне, да еще и мелкие поручения выполнять, бегать туда-сюда на каблучищах и платформе вместо того, чтобы смотаться домой. Но ее мог поджидать взломщик поблизости от дома. Насмотревшись киношек про бандитов и шпионов, Ирэна рисовала картинки ужасов: она идет домой, к ней подходит чел (лица взломщика не видела) и средь бела дня втыкает в нее шприц с ядом. Как перспектива, а? Вот-вот, стерпишь любую стерву типа Ляльки, гоняющую Ирэну, как бобика:

– Приготовь кофе клиентам!.. Не пугай народ, переоденься, дура, в приличную одежду!.. Убери посуду!.. Не топай!.. Не раскрывай рта при клиентах!..

В запасе Ирэна хранила заветные слова, когда терпение заканчивалось, она тихо произносила их стерве на ушко, что делало ту сразу вежливой. Но и Лялечке не по нраву пришлись колдобины, а топали обе к Лабуху:

– М-да, район, конечно…

– Зря мы ночью тащимся к Лабуху, – забухтела Ирэна.

– Какая ночь? – вяло ответила Ляля. – Стемнело недавно, народу полно вокруг. Кстати, вечер – хотя бы какая-то гарантия, что твой Лабух будет дома.

– А вот и нет, – возразила Ирэна. – Днем он часто отдыхает дома, если работы нет, тогда вечерами добывает деньги, бывает наоборот. Ловить его надо. Но у тебя же днем работа, блин!

– Да! Работа! – гаркнула Ляля. – Клиенты повалили, как из рога изобилия, мне что, бросать их?

– У тебя продавщица есть! – рявкнула Ирэна.

– А если все требуют меня? Уж извини, такие дни выпадают раз в год! Упускать удачу из-за твоих фантазий… непозволительная роскошь.

Переполнившись возмущением, Ирэна остановилась:

– Фантазии?! Мои фантазии, так? Ок! Значит, мне показалось, будто в мою хату ломился мужик, да? То, что я видела его своими глазами – это значит, я шиза, да? Мне ничего не угрожало, он хотел только поздороваться, да? Ладно, можем не ходить, тоже вариант.

Ирэна подошла вплотную к Ляле, поставила руки в боки и не на ушко, а громко, так как поблизости никого не было, отчетливо произнесла заветные слова прямо в скуластое личико:

– Можешь валить домой, а я прямиком в полицию.

Но если раньше Ляля отмалчивалась, при клиентах она шелковая, то сейчас огрызнулась на манер шавки, решившей, будто она ротвейлер:

– Ты с дуба рухнула? Идиотка. Нас всех посадят.

– А мне по хрен. Клянусь, лучше в колонии чалиться, чем в гробу лежать. Мне меньший срок светит, к тому же я там уже была, мы привыкшие. А чего ты переживаешь так? Ты же шьешь, будешь в колонии варежки и фартуки шить, может, за эксклюзивный крой варежек тебя мастером поставят…

– Заткнись!

– Не заткнусь! – в ответ рявкнула Ирэна. – Это же вы меня втянули, вслепую использовали, обдурили. Это называется – подстава! Но я не сука конченая в отличие от вас, я честная девушка, не сдам вас, если! Если у меня будут гарантии моей любимой и единственной жизни, а моя гарантия – Лабух. Ок?

– Почему одна к нему не идешь? Он же твой знакомый.

– Не понимаешь? Слушай, у тебя кроме твоих моделей в мозгах что-нибудь имеется? Ты кино смотришь, новости там… дюдики читаешь?

– Некогда мне у телика торчать.

– Оно и видно, непросвещенный ты человек, – вздохнула с сочувствием Ирэна. – Мы пришли.

Они стучали кулаками, звали Лабуха – никто не открыл. Неудивительно, в двух окошках не горел свет, значит, нет его дома, но Ирэна надеялась, он спит. Вдруг сверху на подобии балкона появилась женщина:

– Девчонки, чего вы тут колотитесь?

– Где ваш сосед снизу? – отступив от двери и задрав голову, спросила Ирэна. – Мы к нему второй раз пришли, но не застали. Ничего не говорил? Ну, куда собирался намылиться?

– Я видела его в пятницу, он выходил провожать мужчину… Потом позже видела, вышел с рюкзаком и все.

– Спасибо, – буркнула Ирэна. – Ну, я не знаю теперь…

– Да сбежал твой Лабух, – сказала Ляля.

– То-то и оно, – явно расстроилась подружка. – Ладно, идем. Ты опять к своему этому…

– Да, к Аристарху.

– М-м-м… – понимающе протянула Ирэна. – Последнее женское счастье ловишь? Ха!

– Почему последнее? – нервно дернулась Ляля. – И что это за – ха!

– Мое «ха» означает… блин, я, кажется, ноги переломаю по этим колдобинам… означает, что в твоем возрасте рассчитывать на семейную идиллию – это надо быть безнадежной дурой.

– Не хами.

– И про морду лица не забывай, она у тебя далеко не журнальная.

– Совсем рехнулась? – остановилась возмущенная Ляля, нет, она вышла из себя. – Ты глянь, как разошлась! Сама в зеркало смотрись чаще, на комедийный персонаж похожа.

– Я про себя все знаю, а вы правду не любите. Зря.

Вышли из квартала, дальше нужно пройти до проспекта метров триста по узкой улице и такой же убогой, правда, здесь уже местами есть тротуар. Между тем Ляля подумала, что Ирэна не такая уж и дура, в ее словах имелось зерно, хотя и обидное. Ее вопрос был, скорее, примирительным актом, а не вызван интересом:

– Кстати, а почему этот… почему он Лабух? Что за кличка?

– В колонии кличку дали. В молодости он играл в кабаках на саксофоне, отсюда и Лабух, ну, типа музыкант. Потом попался с наркотой, получил срок.

– Музыкант? Никогда бы не подумала, глядя на его помятую рожу пропойцы. Твоего Лабуха будто в стиральной машине прокрутили.

– Здоровье сильно испортил в колонии, правда, умудрился еще пару ходок сделать, дурак потому что. А как человек он ничего, не самый плохой, добрый и… несчастный. Я у тебя переночую, ладно?

– Опять?

– Тебе жалко, да? Совесть не будет грызть, если меня пришьют? Из-за вас, между прочим. Все сами, сами! Умные, так сказать. Сами себя умными назвали, носы позадирали, а на самом деле… один выпендреж. Советоваться надо со знающими людьми типа меня, чтобы не вляпаться, но