и голову запрокинула назад, тут же вернула ее и уставилась на следователя. – А потому, что мне так кажется, но вас это не устраивает, да? Мне лично показалось… да, да, тоже кажется, – бросила она скептически улыбающемуся Феликсу. – Так вот, Платон планомерно добивался, чтобы Таня бросила его и подала на развод.

– А что мешало ему развестись? – подал голос Феликс.

– Опять! – пыхнула она. – Вы спросили – я рассказала все, что мне известно. Господа, всего вам доброго.

И повернулась лицом к зеркалу, ставя точку в беседе.

Мужчины вышли из театра, добрались до парковки, которая к этому времени опустела, ведь поздно, сели в машину. Павел, натягивая ремень безопасности, пожурил Феликса:

– Не умеешь ты, друг, вести светские беседы.

– Хватит одного интеллигента – тебя, – парировал Феликс. – Не обижайся, Паша, но иногда твои интеллигентские приемы совсем не катят, надо и поднажать на свидетеля.

– Это же артистка! Нежная, тонкая натура, а ты ее только злил.

– Подумаешь! – фыркнул Феликс, ничуть не расстроившись. – Натура-то нежная, но противоречивая, заметил? Мы потратили на нее многовато времени, а толку ноль.

– Я бы так не сказал, – возразил Павел, выезжая с парковки.

– И что ты выудил из ее пространных речей?

Павел держал паузу с минуту, однозначного ответа у него не было, но он постарался объяснить:

– Есть моменты, в уме я их отметил, только сейчас они разрозненные, нужно все собрать. Давай сначала проанализирую, обдумаю кое-что, потом поделюсь мыслями. Лгунью твою надо бы найти, дома ее не застали, несколько раз к ней оперативник ездил.

– А с этой… портнихой когда встретимся?

– Подождем немного. Не хочу спугнуть, как ты сам выражаешься, идти надо с чем-то, а у нас пока с фактами не очень. Зато улик полно, причем противоречащих. Вот с Ирэной можешь встретиться как бы для уточнения, разыграй туповатого мента, но не переигрывай, как сегодня на сцене, Ирэна, по-моему, не совсем дура. Но сначала… ты поезжай на предприятие Лукьяновой, а я ее лечащего врача посещу, как освобожусь, присоединюсь к тебе.

– Мы не упустим время? – озаботился Феликс. – Я о Никитиной.

– Время? Надеюсь, не упустим. Слишком много декораций, какой-то перебор, а что за этим всем стоит…

– Не понял, ты о чем?

Ехать долго, Павел принялся рассказывать об отце и его теории декораций, Феликсу полезно послушать.

Часть четвертая

Запутанная данность

Что за чудо ванная с душем, как у Ляльки, истинный кайф. Ирэна второй день, что называется, оттягивалась под душем, перепробовала все гели и шампуни, от души мазалась кремами. А что? За подставу ее обязаны содержать до конца дней. Поскольку к опереточной звезде лапки не дотянуть, они-с такие возвышенные, утонченные, им никак нельзя иметь подружек из простонародья – не престижно, зато доступна Лялька. Накрутив на голове башню из полотенца, облачившись в махровый халат, Ирэна раскрыла холодильник, достала мясо, семгу, масло, колбаску. Нарезала, укладывая красиво на тарелки, попутно пробуя и разговаривая с воображаемой Лялькой:

– Сколько жратвы накупила, вот кому столько? Неужели себе одной? А чего ж ты худая, как палка засохшая, если столько трескаешь? Тут одно из двух: либо глисты, либо больная. Проверься. Надо же, денег кучу потратила, все оставила, к мужику умчалась… Нужна ты ему, другую найдет, покрасивей, моложе и бросит. Бросит, бросит, уж я-то знаю. Скажи, Лялька, спасибо, что согласилась пожить у тебя, помогу съесть твои деликатесные припасы с огромным удовольствием, а то столько добра пропадет. Так, что тут у нас по телику…

У Ляльки два телика – один на кухне, второй, большущий, в комнате. Зачем ей два телика, если ни один не смотрит? Соорудив бутерброд и поедая его, Ирэна нажимала на пульт, меняя каналы. На одном трепотня под названием «ток-шоу», на втором не кино, а стрелялка и зубодробилка, на третьем что-то сильно умное, стало быть, неинтересное. Искала она кино про любовь и чтоб красиво было, у самой не сложилось, так хоть посмотреть. Ирэна переключила телик на другой канал, потом сразу на следующий и, опомнившись, вернулась на предыдущий, потому что там мелькнуло что-то знакомое.

Не что-то, а кто-то. Рожа знакомая мелькнула. Как там Лялька говорила? Мятая, будто в стиральной машинке прокрутили… да, это он, Лабух. И судя по фотке, дела его плохи, но голос за кадром не сказал, что приключилось с Лабухом, только просил позвонить родным или знакомым, если кто-либо узнал мужчину на снимке. На экране появился номер телефона, Ирэна подхватилась, повторяя вслух цифры, чтобы не забыть, и принялась искать ручку с бумажкой. Ручку нашла, а бумажку не обнаружила, потом вспомнила:

– Она же рисует…

В комнате нашла листы, стала записывать номер, но, черт, забыла последние цифры. Ладно, если понадобится, можно найти канал, он наверняка местный, не станут же какого-то Лабуха показывать по федеральным каналам – нет, это исключено. Ирэна позвонила Ляльке, кому ж еще.

– Что случилось? – зарычала злюка.

– Потише, а то оглохну, – осадила ее Ирэна. – Извиняйте, мадам, что помешала вашему безмерному счастью, но это срочно.

– Ну, что тебе, что? Говори!

– Я только что телик смотрела, там показали… – Имя произнесла с придыханием: – Лабуха!

– И что? – рявкнула в трубку Ляля. – Чего ты пристала ко мне со своим Лабухом? До завтра не могла потерпеть?

– Не могла! – в ответ рявкнула Ирэна. – Потому что он… мне показалось… он… кажется, мертвый! Поняла?

Пауза. Еще бы. Это уже не шуточки, видимо до великой модельерши дошло, что беспокойство Ирэны не на пустом месте возникло.

– Что значит, кажется? – вымолвила дрожащее слово Лялька, выдав свой испуг. – Ты не поняла? Так он мертвый или… или…

– Похоже, мертвый, – сказала Ирэна. – Одну рожу показали крупняком на весь экран, глаза такие… то ли пьяные, то ли сонные… Как тут поймешь?

– Боже, она даже объяснить толком не умеет. – Это Лялька про Ирэну высказалась. – А почему его, «похоже, мертвого», показывали?

– Я не с самого начала смотрела, услышала только, что… это… ну, чтобы родственники или знакомые откликнулись, если узнали его.

– Наверное, его нашли на улице, – предположила Ляля, дальше рассуждала, будто уговаривая кого-то, себя, что ли? – У нас всегда показывают в криминальных новостях найденных людей без сознания или мертвых, или… убитых. Показывают, если на бомжей не похожи, бомжи… они никому не неинтересны. А Лабух при всей помятости одет, как обычно, на бомжа не тянет.

– Убитых, говоришь? – заострила внимание Ирэна. – Убитых?

– Да, убитых тоже… А ты что подумала?!

Ирэна стянула с головы полотенце и потирала лоб ладонью, а пальчики-то задрожали, да и в теле противно-мелкое