Это угнетало. Но встреча с Деймоном во многом меняла планы. И это требовало осмысления.

– А та магическая операция, которую вы проводите на передней части мозга?

– Это тоже хороший вариант, – согласился Уилсон, одобрительно кивнувший. – Но проводить её в данном возрасте тоже небезопасно.

– С четырёх лет?

– Я бы рекомендовал с пяти и старше.

– Почему вы не хотите, чтобы Адам носил очки? – спросил вдруг Деймон, уже которую минуту не сводящий взгляда со своего сына.

Вопрос в том, всё ли он понял? И что на это скажет? Обвинит её? Обрадуется? Предложит брак? Я содрогнулась от одной мысли о том, что он сделает это из жалости.

– Я надеялась на более быстрое выздоровление, – пожала плечами я, хотя понимала, это не обманет. Я вообще никогда не была мастерицей лгать. – Но сейчас думаю, что в этом нет ничего страшного.

– Я почти восемнадцать лет носил очки, – снова сказал Деймон, невольно оглядывая мой деловой костюм.

Я чуть не ляпнула: «Я знаю», но вежливо улыбнулась и, поблагодарив врачей за осмотр и консультацию, вышла из палаты с ребёнком на руках, ни разу не обернувшись.

Как только я закрыла за собой дверь, то сразу зашла в соседний кабинет. Он, по счастливому стечению обстоятельств, что всегда преследовало нас с друзьями в школе, оказался пуст.

Улыбнулась сыну, потрепав его кудряшки и предложила поиграть в молчанку.

– Ку-ку, – пискнул малыш.

– Ку-ку, – очень тихо шепнула я и услышала щелчок открываемой соседней двери.

Как я и предполагала Дэймон хотел перехватить её. Теперь найти её не составит никакого труда. А ведь какая была замечательная идея изменить всего одну букву в фамилии.

Теперь передо мной стояла непростая задача – решить как действовать дальше. Общаться с Деймоном я всё также не имела морального права и тем более взваливать на него ответственность за сына.

У него своя жизнь. Возможно, он даже женат.

Я решила всё обсудить с матерью, а уже потом принимать какие-то решения.

Я выглянула в коридор, по которому продолжали туда сюда сновать люди в белых халатах и сразу пошла к лестнице.

Держа Адама на руках, я спустилась вниз и вышла в обжигающую городскую духоту. Шум города сливался в единую какофонию звуков. Я пошла вдоль улицы, всё время оглядываясь на чёрный ход, из которого только что вышла.

Как преступница, честное слово.

Заприметив безлюдный переулок, я попросила сына подготовиться к перемещению и он, быстро закрыв глаза, скорчил серьёзную мордочку.

Я рассмеялась и переместилась сквозь тугое пространство прямо в коридор небольшого двухэтажного дома с белыми стенами, покатой красной крышей и деревянным крыльцом. Именно здесь мы жили почти четыре года.

Адам тут же спрыгнул с рук и помчался на кухню.

Я, несмотря на улыбку, не была в столь радужном настроении. Доставать наружу то, что с таким трудом закрыла в самый глубокий сундук своего сознания, не хотелось.

Страшно было не от того что случилось, а от того, что всё придётся вспоминать. И самое главное что мне придется рассказать об обмане. О том, как притворялась и удовлетворяла свою похоть.

Ведь Деймон не оставит это так просто. Он захочет поговорить, выяснить.

У меня было не больше часа, чтобы собраться с духом и подумать о том, как себя вести и что ему сказать.

Если Деймон узнал адрес, то уже мчится сюда. Но я так не хотела видеть его, смотреть в глаза, вспоминая весь стыд, который пережила.

Что же делать? Остаться и по-взрослому поговорить или, как требовала маленькая Элизабет в голове, в панике носящаяся по кругу, сбежать.

– Мама.

Да, мудрая Эмма Боунс (теперь Баунс) точно даст правильный совет. Матерям всегда свойственно быть мудрее дочерей. И дело даже не в то, что они умнее. Просто это взгляд со стороны на того кому желаешь самого лучшего.

Я прошла на кухню, где у современной плиты в компании нанятого домовика Эльзы и стояла мама.

Адам уже получил сладкий пирожок и счастливый сидел на своём детском стульчике, наблюдая за магией домовика, которая готовила обед.

– Лиззи, – улыбнулась Эмма, заметно сдавшая после смерти любимого супруга, которого очень быстро забрал на тот свет рак.

Я так и не смогла его спасти и вина грызла меня своими когтями, царапая глаза и не давая провести хоть одну ночь без слез.

Эта болезнь неожиданно ворвалась в наш привычный уклад жизни. Я оббегала весь город и проштудировала не одну сотню магических книг, но так и не смогла помочь отцу. Только облегчила его последние дни.

С тех пор, как Мэтта посадили, я официально участвовала в программе, которая совместными с с простыми людьми усилиями создавала универсальное лекарство от рака.

– Что сказал мистер Уилсон?

Эмма оторвалась от готовки, чтобы улыбнуться дочери, но заметив мое выражение лица нахмурилась.

Эльза с интересом наблюдала за переглядыванием бабушки и мамы.

Девушка ответила на невысказанный вопрос матери одним словом:

– Деймон.

Эмма побледнела, прекрасно зная, как девочка не желала этой встречи, но и понимала, что последствия её решения не рассказывать никому из прошлой жизни о сыне, неизбежны.

Она вытерла руки о фартук, сняла его и присела на стул, погладив черные волосы внука.

– Я очень надеюсь, что ты поступишь по взрослому и нам не придётся в спешке убегать, как три года назад?

– Я не знаю, – я облокотилась на косяк двери, осматривая так полюбившуюся ей кухню, совмещенную с гостиной.

Вон на холодильнике детские поделки. Вот стены, которые они вручную красили с матерью и отцом. На шестом месяце беременности ей внезапно захотелось перекрасить простенькие стены в яркий зелёный цвет. Мебель, которую мы так тщательно выбирали.

Уезжать отсюда не хотелось, но ещё меньше хотелось смотреть в глаза Деймона. Такие чудесные разные глаза

И все.

И пытаться оправдаться за свой поступок…. Всё могло обернуться иначе, не побоись я поверить в такие неожиданные чувства Деймона, которые он недвусмысленно стал демонстрировать.

Но благодарность к Мэтту за его любовь, смешала все карты. Несколько недель спустя я, наконец, приняла для себя решение, кого бы из двух друзей выбрала, хотя тогда ещё не знала от кого ждёт ребёнка. Как будто когда-то я могла совершить иной выбор.

Всего несколько недель и я была бы счастлива с человеком, с которым её связывали такие тёплые дружеские отношения, и от прикосновений, которого внутри всё скручивалось узлом желания. Но моя ошибка закрыла для меня пути к счастливой жизни с любимым человеком. И я посвятила себя родным и работе.