Петровича, но после нескольких попыток вынужден был признать, что сосед у него практически идеальный.

– Сначала я немного офигел, но быстро притерпелся. Во всяком случае в душу он к тебе не полезет в грязных сапогах, а в трудную минуту выручит.

– Вот видите! А что еще надо от мужа? Костя проверенный и надежный кадр, знает, чего хочет, умеет добиваться цели, не сопьется…

– Ну это не факт, – перебил Ян, – никого нельзя назвать трезвенником раньше его смерти.

– Это да, но каковы шансы?

Пришлось признать, что крайне малы.

Допив кофе и убрав чашки под испепеляющим взглядом буфетчицы, троица двинулась к Сониной машине.

Ян напряженно подыскивал благовидный предлог, чтобы сплавить Олю и остаться с Соней наедине, не находил и уже смирился с перспективой слегка неловкого вечера с двумя девушками сразу, но тут Оля, устраиваясь на переднем сиденье, попросила высадить ее у метро, и сердце Яна мгновенно преисполнилось к ней братской нежностью.

– Главное, Оль, что у вас все симметрично, – сказал он с заднего сиденья, когда Соня вырулила на проспект, – обоюдоострый расчет, без всяких там страстей. Если бы ты была влюблена в него по уши, а он заключал выгодную партию, тогда да, было бы отчего впасть в отчаяние, а так я за вас спокоен.

– Первая здравая мысль за сегодняшний день, – сказала Оля и вышла возле подземного перехода, над которым светилась буква М.

Каким-то образом, не сговариваясь, они оказались в парке Ленина.

Ян купил два эскимо, с неожиданным для своих зрелых лет интересом заглянув в недра ящика мороженщицы, где дымился сухой лед. Ах, какой праздник был в детстве, когда удавалось спереть кусочек и бросить в лужу… Как там все здорово начинало кипеть и бурлить! Константин Петрович наверняка не делал ничего подобного в чопорные дни своей юности, наполненные смыслом и пользой.

– Значит, ты одобряешь браки по расчету? – спросила Соня, смеясь.

– Для себя нет. Но если они оба хотят, то что делать? Не ложиться же поперек порога?

– Ну да. Свою голову не приставишь. – Сонино мороженое начало таять, и она, откусив немного, выбросила его в урну. Ян отправил туда же свое.

– Куда катится мир, – сказал он с нарочито стариковской интонацией, – всю жизнь девушки мечтали о любви, а теперь что? Одна выходит замуж по расчету, другая не выходит из принципа… Прямо не знаешь, что и делать!

– А ничего не делать, просто привыкать! – выпалила Соня с азартом. – Правда, Ян, мир меняется, и женщина все чаще выбирает себя.

– Ясно.

– Такова суровая реальность. Пройдемся?

Ян взял Соню за руку:

– Давай.

Миновав главные ворота и детскую площадку с черепахой из красного гранита и горкой, сделанной в виде слона, они оказались в настоящем лесу.

Еще не начало темнеть, но на землю спускался стылый осенний вечер. На пожухлой траве лежала пелена тумана, и от прошедшего недавно дождя пейзаж казался акварелью с иероглифами черных облетевших деревьев.

Во влажном воздухе звуки разносились далеко и гулко. С залива слышался плеск волн и корабельные гудки, где-то вдруг надрывно и хрипло каркнула ворона, и Яну сделалось немного не по себе.

Он покосился на свою спутницу. Соня улыбнулась.

Никого не было поблизости, Ян обнял ее и поцеловал. Губы Сони были холодные и влажные.

– Ты замерзла? – Он быстро расстегнул куртку и закрыл Соню. – Засунь руки мне под свитер.

Она послушалась, и Ян чуть не заорал от обжигающе-ледяного прикосновения, но сдержался.

– Пойдем обратно?

– Постоим. Так хорошо…

Они снова поцеловались. Ян прижимал Соню к себе крепко, как только мог, чтобы согреть.

– Ты выбираешь себя, а я выбираю тебя, – сказал он хрипло, – видишь, как удачно совпало.

Соня поцеловала его и отстранилась:

– Давай возвращаться?

– Пойдем.

Ян обнял ее за плечи, стараясь накрыть полой куртки, как крылом, хоть понимал, что тепла от этого будет не много.

Колдунов не сообразил, что Соня, как автомобилистка, одевается легче, чем он, и замерзла гораздо сильнее, поэтому главное сейчас добраться до машины, все разговоры потом.

Он ускорил шаг, и остаток пути они почти бежали.

Лишь сев в машину, он заметил, что стемнело, за стеклом воцарились темные осенние сумерки с редкими кляксами фонарей.

Соня энергично растирала руки. Ян взял ее кисти в свои и подышал, потом снова засунул себе под свитер.

Они опять поцеловались. Ручка переключения скоростей очень мешала, Ян боялся, что если заденет ее, то сломает что-нибудь в автомобильном устройстве, поэтому был осторожен.

– Странные мы люди, – сказала Соня, – оба живем самостоятельно, а обжимаемся по углам, как дети.

– Поехали ко мне.

– При Косте неудобно.

– Выставлю его за дверь. Пусть идет к невесте, в конце концов.

– Нет, неудобно. А у меня в коммуналке тоже стремно.

– Что да, то да. В принципе, Соня, я могу и до свадьбы потерпеть.

– До чьей?

– До нашей.

– Опять ты начинаешь.

Ян сел ровно, как на экзамене, понимая, что сейчас тот редкий момент, когда вся твоя судьба зависит от правильно подобранных слов.

– Соня, послушай. Я правда хочу провести жизнь с тобой или ни с кем.

– Я тебе уже сто раз говорила…

– Я слышал и принял. Давай так: твое решение – посвятить себя профессии, а мое решение – жениться на тебе, принявшей решение посвятить себя профессии.

– А дети?

– Как получится. Если нет, будем жить так или усыновим.

– Но ты же захочешь своего ребенка, а я, может, после командировки…

– Я понял, – перебил Ян, – какой-никакой, а врач, умею сложить два и два.

Соня включила поворотник и приготовилась ехать.

– Я тебя обидел? – испугался Ян.

– Нет, наоборот.

– В общем, Сонь, это не влияет.

– Спасибо! Только, Ян, я ведь такая же, как Костя, – вздохнула Соня, когда они выехали на проспект, – поэтому, наверное, и не согласилась за него выйти, когда он звал. Союз двух ледышек – это бр-р-р…

– Наговариваешь на себя. У тебя только руки холодные.

– Правда, Ян. Мы с ним очень похожи, оба бесчувственные. Такое вообще довольно часто происходит с идеальными детьми, которым разрешают быть, только если они соответствуют всем ГОСТам, стандартам и СанПиНам, когда они вырастают. Помнишь, когда ты со мной расстался?

– Помню, Соня.

– Я ведь тогда даже не расстроилась. Ну почти. Так, легкая досада, что придется где-то такого же приличного жениха искать, чтобы порадовать маму с папой. Так что ты должен отдавать себе отчет, что если мы поженимся, то ты не получишь от меня многого из того, что муж вправе ждать от жены.

Ян засмеялся и сказал, что, по его наблюдениям, никто не получает от жизни того,