сторону. Затаив дыхание, я протянула руку и ощутила под пальцами ткань его рубашки и тепло кожи. А затем яростный одеколоновый вихрь снёс меня с места, непонятно и дико ругаясь на корейском, дом вернулся в обычное состояние, а Зеро, вместе с очертаниями моего прежнего жилища, растаял.

— Э! — возмущённо прикрикнула я на водопад из слов. — Можешь замереть на секундочку? А то новый джемпер в крови испачкаешь.

Джин Ён тут же замер (будь я в настроении — рассмеялась бы) и склонил голову набок, открывая шею.

— Более чем уверена, что во время восстановления нужно сидеть смирно, — подметила я, закончив вытирать кровь.

Джин Ён аккуратно пощупал всё ещё влажную рану и отрезал:

— Ерунда.

Его взгляд вновь упал на меня, он повёл бровью. Удивлённая улыбка стёрла с его лица последние признаки раздражения. Он сказал:

— Ты. Что ты сделала со своим лицом?

— Чего? А, это. Моргана учила пользоваться тушью и всяким таким. Забыла смыть.

Он тихонько хохотнул:

— Очень плохо.

— Да знаю я.

— Я смогу сделать лучше.

— Да носи что хочешь.

— Это не то, что я говорил!

— Если хочешь, пользуйся тушью, — ухмыльнулась я, — передо мной оправдываться не надо.

Он испепеляюще уставился на меня:

— Я прекрасен от природы. Мне это не нужно.

— Ладно, уговорил, но ты ещё и кровью истекаешь, так что присядь обратно.

— Нет. Ты продолжаешь звать дом к себе, а это опасно.

— Но сейчас он уже убежал, — не сдавалась я, и Джин Ён немного недовольно огляделся.

— Видишь? Убежал, — настаивала я, — так что сядь, а я пойду за кофе. И бога ради, перестань кровоточить!

Глава десятая

На следующее утро, к моему облегчению, пришла Гиацинт. Я так долго имела дело со своими тремя психами, что стала думать, что Запредельные сделают всё возможное и невозможное, только бы не делиться с человеком информацией, не относящейся к делу. Разумеется, относится она к делу или нет, решали сугубо Запредельные.

Так что, когда в дверь постучали и я увидела девушку-тролля, в груди потеплело. Наверное, нельзя сказать, что Северный доверяет мне настолько, чтобы отвечать на важные (по моему мнению) вопросы, но зато Гиацинт вернулась. А не исчезла бесследно.

— Доброе, — сказала я.

— У меня есть ответы для вас, — жизнерадостно отозвалась она.

Я очень осторожно выдохнула, чтобы не выдать, что готовилась вырывать информацию силой. Она, кажется, сама довольна быть здесь, так что может быть тоже не думала, что придёт с ответами.

— Мисс Северный велела передать, что не знает точно, почему Сара Палмер настолько важна, но она знает, что это связано с возвращением девочки из За пределами в мир людей без посторонней помощи. И она уверена, что это связано с престолонаследием.

Я хмурясь обдумывала это, а где-то на задворках сознания закопошилась мыслишка. Психи каждый раз удивлялись, когда я делала то, что, по их мнению, человек не может, но по моим наблюдениям, я такая далеко не одна. Да и из За, если уж на то пошло, уходила не самостоятельно.

Гиацинт с надеждой спросила:

— Значит… значит ли это что-то для вас?

— Вроде, — сказала я, — наверное. Нужно ещё подумать. А фотки?

— Когда Сара вернулась, её место уже заняли, так сказала мисс Северный. Вам знакомы те, что занимают чужие жизни?

— Вернулась, а у родителей живёт подмёныш? — так значит Зеро был прав. Не удивительно, что Палмеры убрали те снимки (не хотели видеть самозванца с лицом дочери). — А ведь её пару лет не было, так?

— Да. Мисс Северный сказала, Палмеры отдали фотографии ей, потому что не хотели их видеть.

— Ещё бы, — поёжилась я, — фотки чужака с лицом твоего ребёнка? Ну уж фиг.

— Это всё, что сказала мисс Северный, — проговорила Гиацинт. — Есть ли у вас ответ?

— Как я понимаю, полной картины, кажется, до сих пор нет, и я так и не узнала, как Северный связана с Палмерами, но на данный момент сойдёт. Предстоит сосредоточиться на Вышестоящих. Жаль, не получится поговорить с Зеро или Атиласом — они-то разбирались во всём этом престолонаследии и иногда даже рассказывали мне. Передай ей, что я близка к разгадке. Возвращайся завтра.

— Что нужно маленькой девочке-троллю? — на ухо спросил меня Джин Ён, как только я закрыла дверь.

— Она — моя связь с Северным, — ответила я, машинально отодвигаясь. — Кровь ещё идёт?

— Я желаю принять душ, но в доме нет мыла, которое бы не пропахло псиной, — ответил он. — Ты не купила мой одеколон.

— И не собираюсь, — честно призналась я, — та вонь пропитала уже старый дом. Пойдём к Моргане, я уже сказала ей, что ты придёшь познакомиться. А чуть позже куплю тебе мыло, гель для душа или ещё что. Погоди, замри на минутку.

Я обошла вокруг ошеломлённо замершего Джин Ёна. Он даже не дёрнулся, когда я отодвинула ворот джемпера, чтобы глянуть на кровоточившую вчера рану. Её не было, да и другой крови не увидела.

— Ладно, всё в порядке. Пошли. Только не пробуй её очаровать или вампнуть.

— Мне не нужно пробовать, — задрал он нос, — это естественная реакция на моё появление.

— Да ну? А тогда почему моя естественная реакция — желание отвесить тебе оплеуху?

— С тобой что-то не так, — ответил он, — ты сломана, на мой взгляд.

— Вряд ли, — сказала я и вспомнила тёплые карие глаза и улыбку, которые видела лишь несколько раз в кофейне. — Просто ты не настолько неотразим как думаешь.

— Я именно настолько неотразим, каким себя считаю, — невозмутимо отозвался он, поднимаясь по ступенькам. — Ты определённо сломана.

— Да? Зато я хотя бы не треснутая, как некоторые.

— Ya!

Он всё ещё скалился, когда мы вошли в комнату, от чего Дэниел настороженно поднялся.

— Что он здесь забыл?

— Тоже здесь живёт, — сказала Моргана, — я разрешила.

— Нет, в смысле, зачем он сюда пришёл?

— Быть может мне тоже стоит поинтересоваться, что ты здесь делаешь? — ухмыльнулся Джин Ён. — Похоже ты устроился очень ком-фор-тно.

— Моргана хотела познакомиться, — я предупреждающе глянула на Дэниела, а Джин Ёна пихнула локтем.

— Вблизи он так же хорош! — воодушевилась Моргана. А затем обратилась к вампиру: — Ты прекрасен.

Джин Ён повернул самодовольную физиономию ко мне, повёл бровями и так, чтобы поняла только я, сказал:

— Сломанная.

— Прямо себя убеждаешь, — огрызнулась я. А Моргане сказала: — Не поощряй его. И так уже считает себя божественным даром всем женщинам.

— Если захочешь сменить образ — скажи, есть у меня тушь, которая тебе идеально пойдёт. Уверена, камера будет от тебя без ума.

— Всё меня любит, — проговорил Джин Ён.

Будь он птичкой, тут же