Всем окружающим казалось, что я держал Барона-старшего за яйца. Ведь из-за того, что он постоянно колесил по маршруту Нью-Йорк – Кабо – у черта на куличках, где Джо решила позагорать, и просто не успевал играть роль настоящего родителя, отец редко отказывал мне.

Наверное, это происходило из-за чувства вины, которое терзало его из-за того, что он сделал с мамой.

– Привет, пап, это я, – закинув ноги на ее кровать и скрестив их в лодыжках, сказал я по громкой связи.

И меня совершенно не волновало, что я так и не удосужился снять свои грязные кроссовки.

– Чего ты хотел, Барон? – В голосе отца слышалось нетерпение.

Служанка смотрела на меня с открытым ртом.

Вздохнув, я со скучающим видом закинул в рот мятную жвачку.

– Просто хотел уточнить. Раз вы с Джозефиной почти не бываете дома, правильно ли я понимаю, что персонал – в моей власти? И я могу кого-нибудь нанять или уволить, если их работа меня не устраивает?

На заднем плане послышался плеск волн. Видимо, он находился на яхте «Мари», названной в честь моей матери. А затем звон льда в стакане, скорее всего, со скотчем.

– Да, – ответил отец. – Ты правильно понимаешь. А что? Что-то случилось? Кто-то из работников доставляет тебе неприятности?

Я кивнул с торжествующей улыбкой, хоть отец и не мог меня видеть.

Зато видела Служанка.

Ее лицо побледнело под золотистым загаром. Она расстроилась. Испугалась. Я выставлял ее из дома в восемнадцать лет. Без перспектив. Без места, куда пойти. И пригрозил уволить ее родителей, если она этого не сделает.

– Нет, все хорошо, – успокоил я отца, продолжая наблюдать за Эмилией. – До скорого, пап.

Я повесил трубку. Он с Джо и Дэрилом еще мне заплатят, но сейчас не до них. Я резко поднял глаза и встретился со Служанкой взглядом.

Она вздернула подбородок. А презрение, испытываемое ко мне, волнами исходило от ее застывшей фигуры.

Тишина душила, как и мысль о том, что я, по сути, разрушал ее жизнь. Я поставил во главу угла себя, а не Эмилию. Свои чувства, а не ее. Да, в этом нет ни капли благородства или нравственности, но чего еще от меня можно ждать?

– Я могу хотя бы доучиться до выпускного? – спросила она так тихо, что мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, про что она говорила.

При этом Служанка выглядела совершенно спокойной. Гордой.

И, черт побери, казалась еще прекраснее. Я поступил правильно, избавившись от нее.

– Ты должна уехать в течение недели после окончания школы, – кивнув, ответил я и поднялся с кровати. Я уже скучал по ней. – И конечно же, ты должна порвать с Дином. Уже во второй и последний раз я говорю – а не прошу – покончить с этим дерьмом. Скажи ему, что уезжаешь, потому что познакомилась с каким-нибудь парнем в Интернете. И убеди его не искать тебя. Одна ошибка, Эмилия, и, можешь поверить, я не только лишу твою семью работы, но и прослежу, чтобы они не нашли новую.

Служанка ничего не ответила мне, но я знал, она прекрасно меня поняла. Она не из тех девушек, что станут бросаться в драку, когда на кону благополучие ее близких. Ее семья слишком много для нее значила.

Когда я в последний раз выходил из комнаты Служанки, то невольно задался вопросом, сможет ли Эмилия когда-нибудь простить меня.

И как сильно мне придется унижаться, если я когда-нибудь захочу вернуться в ее жизнь.

Нет. Цена окажется лишком высока. Мы больше не увидимся. Впрочем, как и они с Дином.

Эмилия

Наши дни

Я не собиралась этого делать.

И в этот момент меня совершенно не волновали деньги. На самом деле они меня вообще никогда особо не волновали. Конечно, мне хотелось жить так, чтобы не считать каждый цент и отдохнуть от выплат по кредитным картам, но какой ценой?

Я не стану разрушать чью-то жизнь ложью. Ни за что. Я – не Вишес.

Всю ночь я проворочалась в постели, обдумывая и анализируя последние несколько часов. Слишком многое произошло за это время. Вишес хотел, чтобы я солгала Джо, глядя прямо ей в глаза, что, если дойдет до суда, мои показания будут против нее. Что Вишес рассказал мне то, чего на самом деле никогда не говорил.

Вот только я никогда не умела врать. Но тихий внутренний голос продолжал твердить: «А что, если это правда?» И я ему отвечала: «Даже если это правда, то не моя». Я не сомневалась, что существовали и другие способы, которыми Вишес мог добиться своего, не втягивая меня в свою заварушку.

В четыре часа утра я сдалась, сбросила одеяло и сунула ноги в тапочки. Решив все-таки не помогать Вишесу, я уже и не надеялась заснуть, поэтому захотела что-нибудь почитать. А за книгой отправилась в библиотеку, которую хотела посетить все эти годы, что моя семья живет здесь.

Скорее всего, у меня больше не появится возможности посмотреть на нее, ведь Вишес выгонит не только меня, но и моих родных. Да и сама я избегала этого места больше десяти лет, потому что оно вызывало у меня удивление и затаенную боль. Так что я позволяла себе лишь коситься на эти двери, но не более того. А теперь мне захотелось узнать, что за ними скрывалось.

Я не собиралась поддаваться на его шантаж. И продавать свою совесть. На этот раз деньги ему не помогут.

Вспомнив мамин код безопасности, я попала в особняк через кухню. Он ничуть не изменился за последние десять лет.

Я на цыпочках кралась по идеальному деревянному полу в холле, следуя тем же маршрутом, который использовала в первый раз, чтобы добраться до библиотеки. Перед сном я надела футболку на пару размеров больше с фотографией группы «The Libertines», которую использовала вместо пижамы, но Вишес уже наверняка крепко спал наверху. Я собиралась лишь насладиться ароматом старых книг, немного почитать для успокоения нервов и вернуться к родителям.

Вокруг царила тишина. Вот почему мой вопль прозвучал так громко, когда я толкнула дверь в библиотеку и увидела Вишеса. Он сидел за дорогим резным деревянным столом, окруженным четырьмя мягкими креслами с высокими спинками. Эта мебель напоминала ту, что часто ставят в общественных библиотеках, только выглядела более причудливо.

Услышав мой вскрик, Вишес оторвал взгляд от ноутбука и пристально посмотрел на меня, пока мое бешено колотящееся сердце немного не успокоилось. Затем, не говоря ни слова, он подтолкнул ногой кресло, которое стояло напротив него, безмолвно приглашая составить компанию. Но я даже не шелохнулась.

– Почему ты еще не спишь? – дрожащим голосом спросила я.

– А что ты, черт побери, делаешь здесь посреди ночи? – спокойно, но устало возразил он.

Вишес переоделся в белую дизайнерскую футболку с V-образным вырезом и джинсы. И мне даже не требовалось просить его подняться, чтобы догадаться, что штаны висели низко на бедрах.