них был торговый зал в состоянии ремонта с перепачканными побелкой окнами. Оттуда воняло краской, и отец с дочерью никак не могли там обосноваться. Другое помещение Глеб тоже отверг – это был закуток без окон, а он по-прежнему был уверен, что Серьга не станет держать девочку без солнечного света.

Осталось пять запертых дверей, возле которых Глеб не хотел задерживаться, не желая спугнуть «объект». Слух у беглеца наверняка обострен как никогда. После коротких раздумий отпали еще два помещения. Оба выходили дверями на слишком бойкое место – по коридору постоянно сновал народ. Может быть, дочка у Серьги очень молчалива для своих лет. Но ребенок есть ребенок, ее голосок могут услышать.

Еще одну дверь работники в форменных комбинезонах отперли на глазах у Сиверова и вошли внутрь. Число возможных вариантов сократилось всего до двух, но и эти два вскоре пришлось отвергнуть. Глеб уже собирался вернуть на место чужой комбинезон и отправиться восвояси, когда ему попалась на глаза автономная котельная для отопления торгового комплекса.

Он даже надел темные очки, которые снял, чтобы больше походить на работника. Очки помогали сосредоточиться. Чем плоха котельная как убежище? Сейчас, в конце лета, она не работает и закрыта на замок. С одной стороны, находится в бойком торговом месте, куда менты сунутся в последнюю очередь. С другой – настоящий изолированный островок.

Там можно разговаривать, не повышая голоса, там нет недостатка в воде. Наверняка там есть электроплитка, на которой «истопник» во время рабочей смены разогревает себе еду. Ночью, когда в огромном торговом комплексе остаются одни сторожа, оттуда можно выбраться за едой и быстро вернуться обратно.

Докурив сигарету, Слепой снова снял очки и отошел от большого витринного стекла. Теперь было особенно важно подобраться к котельной, не привлекая ничьего внимания. С этим у Слепого никогда не возникало проблем – скоро он прислонился спиной к кирпичной неоштукатуренной стенке. Вытянув левую руку, он мог дотянуться до края оконной рамы. Сделав два шага вперед, уперся бы в глухой бетонный забор – внешнюю границу торгового комплекса.

Из котельной не доносилось ни звука. Сделав еще шаг, Глеб осторожно заглянул внутрь.

Солнце пока еще стояло так, что нутро котельной оставалось неосвещенным. Своим феноменальным зрением Слепой легко разглядел трубы, вентили, несколько манометров со стрелкой на нуле, прошлогодний календарь с золотоволосой девицей на пляже.

Никаких признаков присутствия человека, но интуиция подсказывает другое. Кто-то стер на бетонном заборе прямо против окна непечатное слово, оставив только грязные пятна вместо трех букв. Но «Fuck off!» осталось нетронутым. Может, отец не хочет, чтобы дочка ежедневно видела родную похабщину, а английский она еще слабовато освоила в школе?

Проникнуть внутрь ничего не стоило. Глеб не сомневался, что успеет обезоружить Серьгу раньше, чем тот выпустит пулю ему в живот. А дальше? Как заслужить доверие затравленного беглеца? Легенды о боевом братстве, как в случае с Курносым, здесь не помогут. Марат Селиванов не того поля ягода.

Глава 22

Со стороны торгового комплекса отчетливо доносились разговоры и смех, ворчание медленно катящихся машин и сигналы особо нетерпеливых водителей. Движение личного автотранспорта и бойкая торговля происходили совсем рядом, но Глеба никто не видел. И он не видел никого в щели между двумя стенами – кирпичной и бетонной.

Ножа с широким лезвием хватило, чтобы бесшумно вскрыть рассохшуюся раму. Она открывалась внутрь и открылась бы бесшумно, если б не тонкая растяжка, закрепленная внизу с пластмассовыми шариками от детской погремушки. Шарики издали характерный звук, и тут же снизу из-за толстой трубы рывком высунулась рука с пистолетом, направленным Сиверову в лицо, блеснул судорожно раскрытый глаз.

Глеб не ожидал от невоенного человека таких мер предосторожности и не готов был к такой встрече, но долго размышлять не стал – выбросил руку с пистолетом вперед почти одновременно с противником.

Несколько секунд прошло в безмолвии и неподвижности. Сиверов догадывался, почему Серьга не выстрелил сразу. Он все еще рассчитывал доказать свою невиновность в ранении мента и не хотел брать на себя убийство сотрудника при исполнении. Братву он знал в лицо, и в этом случае рука у него не дрогнула бы. Однако незнакомец заставил его притормозить.

Серьга в самом деле заранее дал себе слово сдаться, если менты обложат его со всех сторон. Он обдумывал разные ситуации, но никогда не предполагал оказаться вот так, один на один с противником. Остальные поджидают за стенкой? Но милицейский спецназ никогда так не действует: если уж им приказывают штурмовать, они нападают все одновременно.

– Молодец, – пряча пистолет за пояс, спокойным тоном похвалил Сиверов.

«Штучки-дрючки, – промелькнуло в голове беглеца. – Ждет, что я расслаблюсь от такого широкого жеста, настроюсь на душевный торг по поводу сдачи. И тут меня прихватят за задницу».

– Кидай пушку сюда, – негромко произнес он.

– А иначе? Прикончишь? Дочка ведь проснется, – в паузе Слепой успел расслышать ровное детское дыхание.

– У меня глушак дай боже. Выстрелю тише, чем пробка от шампанского.

– Ну и что ты будешь делать с трупом? Выкинешь за окно? Не годится. Здесь разрубишь на части, чтобы ночью вынести?

– Да уж как-нибудь разберусь.

Тут вдруг отчетливо послышались приближающиеся шаги. По тому, как напрягся незнакомец, Серьга понял, что это для него неожиданность. Человек в темных очках мягко вернул оконную раму в прежнее положение и уселся на корточки, привалившись спиной к стенке.

Марату ничего не осталось, кроме как податься назад, уходя вслед за противником из зоны обзора. При этом он, конечно же, продолжал держать Глеба на прицеле. Слышно было, как шаги снаружи остановились у бетонного забора. Их сменило непродолжительное журчание. Наконец, облегченно насвистывая, человек двинулся в обратном направлении.

– Сука, – пробормотал Серьга, когда шаги затихли. – Там бесплатные туалеты, уборщицы каждый день до блеска вылизывают. А ему по кайфу под забором.

– Часто орошают? – уточнил Глеб.

– Раза три всего. Первый чуть не напросился, я его с одним из знакомых спутал. А ты на что рассчитывал?

– На понимание.

– Напрасно.

– Ради интереса: за кого ты меня принял – за мента или за братка?

– А ты, значит, ни тот, ни другой? Как же,