Ну а после еды я, как и говорил Шурику, решил прогуляться. Меня давно манил местный небольшой парк с тенистыми аллеями и деревьями с пышными кронами. Правда, идти до него придётся пешком. Возможно, именно поэтому Санек отказался составить мне компания.

Я пожал плечами и в одиночку покинул виллу.

Солнце к этому времени уже поднялось довольно высоко над горизонтом. Не полдень, конечно, но лучи светила заметно припекали. Благо, парк расположился недалеко. Я поправил котелок и решительно зашагал к нему по практически безлюдной улице.

По пути мне попадались лишь простолюдины, обслуживающие нужды господ из посольств. Только однажды я встретил дворянина. Но тот даже не глянул в мою сторону. Местное аристократическое общество всё ещё игнорировало меня из-за инцидента с Яковом. Однако оттепель уже чувствовалась. Пару дней назад я случайно столкнулся в городе с парой немцев-дворян. И они поздоровались со мной. А потом ещё один итальянец изволил приветственно кивнуть мне. В общем, задумка с пожалованием Якову дворянства — работала.

Между тем улица подошла к концу и впереди обнаружилась овальная площадь, две трети которой занимал парк. За кованым забором шумели листьями деревья, щебетали птички, а по брусчатым дорожкам прохаживались немногочисленные люди. Среди них я заметил немало дам в кокетливых шляпках с бантами. Некоторые из них ходили под руку с кавалерами или же восседали на скамеечках с книгами в руках.

Глядя на этот парк, я даже как-то подзабыл, что за высокими стенами квартала дипломатов раскинулась утопающая в нищете отсталая столица Степи. Тут будто бы цвел уголок Европы.

Я шмыгнул сопливым носом, миновал открытые ажурные ворота и степенно двинулся вдоль клумбы с яркими фиолетовыми цветами. Над ними жужжали какие-то крылатые насекомые, а невзрачные воробьи прыгали в траве. Умиротворение стало наполнять мою душу. А взгляд сам по себе скользил по стройным женским фигуркам.

И тут вдруг позади меня застучали каблучки. Их обладательница явно довольно шустро шла по брусчатке. Куда это она торопится? Я с любопытством обернулся и увидел эффектную брюнетку лет двадцати пяти. Она быстро шла по дорожке, раскачивая крутыми бёдрами так, словно хотела сломать позвоночник. При этом её крупная грудь эффектно подпрыгивала в глубоком вырезе облегающего светло-голубого платья в пол. Я даже не сразу сумел оторвать от неё взор. А когда всё же оторвал, то посмотрел в лицо приближающейся девушки. Хм, а она хороша. Большие голубые глаза с густыми накрашенными ресницами соседствовали с аккуратным вздёрнутым носиком. А пухлые губки бантиком оказались чуть приоткрыты, демонстрируя жемчужные зубки.

Девица цокала по дорожке, держа над собой светлый матерчатый зонтик. По идее он должен был прикрывать её бледную кожу от солнца, но густые кроны деревьев уже прекрасно справлялись с этой задачей. Вероятно, она так сильно спешила, что даже не подумала об этом. Поэтому зонтик до сих пор покачивался над её кудрявыми волосами, рассыпавшимися по открытым плечам.

Между тем красотка проскакала мимо меня, мазнув по мне мимолётным взволнованным взглядом. А я глянул ей вслед, обратив внимание на крупный бантик в тон платью. Он красовался на её пояснице.

А она вдруг покачнулась и болезненно вскрикнула:

— Ай-й-й!

— Что с вами, сударыня?! — тотчас на русском выдал я, подскочив к девушке.

— Щиколотка… — простонала незнакомка тоже на русском и мучительно сдвинула бровки над переносицей. — Кажется, я подвернула щиколотку. Помогите мне присесть, сударь.

Ну и как я мог отказать? Конечно, я обхватил её рукой за осиную талию и довёл до скамеечки с резной спинкой. Девушка опустила на неё свой зад и стала потирать щиколотку. А я вдохнул исходящий от неё цветочный аромат и неожиданно почувствовал невнятное беспокойство…

Я покосился на страдальческое лицо красотки, а затем мой взгляд как-то сам собой опустился ниже и заглянул в её глубокое декольте. Грудь девушка была в метре от меня, как локоток, который хрен укусишь. Конечно, в теории всякое возможно, но я же женат! Да и появление этой красотки уж какое-то слишком подозрительное.

А она в это время прекратила тереть изящную щиколотку, откинулась на спинку скамеечки и расстроенно фыркнула:

— Не успела, дурёха. Теперь дядюшка осерчает.

— Не вините себя, сударыня. Вы же не нарочно, — попытался я поднять ей настроение и улыбнулся своей самой ослепительной улыбкой. Воробьи сразу же с испуганным щебетанием разлетелись прочь от скамеечки. То ли им так моя улыбка не понравилась, то ли почувствовали мою некромантскую ауру.

Благо хоть девушка не испугалась. Она склонила голову к плечу и мягко спросила:

— Позвольте узнать ваше имя, благородный незнакомец.

Благородный незнакомец зарделся от комплимента и робко проронил:

— Иван… Иван Эко.

— Эко? Знакомая фамилия, — нахмурила бровки красотка. — Кажется, я слышала о некроманте графе Эко.

— Это мой родственник, — буркнул я, немного помрачнев. — А как же вас зовут, прекрасная незнакомка?

— Аделина де Фавьер, — представилась она и протянула мне ручку.

Я галантно облобызал её и лишь потом удивился:

— Хоть имя у вас французское, однако вы великолепно говорите по-русски.

— Во мне есть русская кровь. И я с детства учила этот язык, — улыбнулась она.

Ага, как же. Вы, мадмуазель, такая же Аделина де Фавьевр, как я — Эко. Но вслух, конечно, я ничего такого не сказал.

Вместо этого я предложил:

— Может быть, сударыня, вы составите мне компанию? Я хотел прогуляться по парке. Но ежели вас до сих пор тревожит щиколотка или у вас попросту нет времени, то…

— …Я согласна, господин Эко, — не дала она мне договорить и снова протянула ручку.

Я взял её, помог девушке встать со скамеечки, а затем бок о бок с Аделиной потопал по тенистым аллеям. Попутно я завёл с ней ничего не значащий разговор и сыпал остротами. А та смеялась так, что её грудь едва не выпрыгивала из декольте. И каждый раз она жаловалась на то, что приличные мадмуазели так себе не ведут, но мои шутки слишком забавные и их обязательно надо вознаградить смехом.

Однако вскоре в нашей беседе стала рулить Аделина и все шуточки сошли на нет. Девица как бы невзначай принялась выспрашивать меня о моих отношениях с Эко. А я сначала стеснялся, зато потом начал горячо жаловаться на графа. Дескать, он не ценит меня, считает глупым мальчишкой. Аделина же тяжело вздыхала и шептала, что и её дядюшка ровно так же себя ведёт.

Между тем солнце уже подобралось к зениту. И девица, спохватившись, проговорила:

— Ох, как же быстро бежит рядом с вами время, дорогой Иван. Вы такой обаятельный молодой человек. Я бы с удовольствием ещё прогулялась с вами, но мне нужно возвращаться в особняк.