голоду. Никто не хочет брать меня на работу. Даже охранником, мойщиком полов или погонщиком верблюдов. Все только смеются в ответ и говорят, что с моими способностями я могу найти себе гораздо лучшее место. А потом они приглашают меня в трактир и угощают кружечкой вина. — В тихом голосе Листика чувствовалось не только отчаяние, но и скрытая ярость, которая не могла найти объекта, на который она смогла бы выплеснуться.

— Хм, с твоими способностями ты мог бы стать идеальным шпионом. Хочешь, я помогу тебе в этом?

— Я уже думал об этом. И даже пытался устроиться в тайную гвардию, но… Ты забываешь, что меня никто не воспринимает всерьёз. Все соглашались, что это просто замечательная идея, и отправляли меня то в одну то в другую инстанцию, но в результате я неизменно оказывался на улице. Знаешь?

Листик поднял голову и глянул Дарту в глаза.

— Я ненавидел это проклятье, я смеялся над ним, я пытался игнорировать его и пытался преодолеть его. Но, в конце концов, я почти смирился с ним. Но одна вещь оставалась неизменной во мне все эти годы, и я думаю, что она не изменится и до конца моей жизни. Я ненавижу этого бога. Я ненавижу Райдзина, который уничтожил мою жизнь, и наверняка даже не догадывается об этом. Или возможно, он смеётся надо мной и моим бессилием, и ему наплевать на то, что я чувствую, на мои мечты и желания. И этого я никогда ему не прощу. — Он сжал кулаки и бросил взгляд на стену, будто именно за ней скрывался Райдзин собственной персоной.

— Хм, — задумчиво сказал Дарт, потирая лицо, — а ведь я нахожусь в точно такой же ситуации. Ты знаешь, что защищает меня? Это проклятье Райдзина. Насколько я слышал, самое могущественное и ужасное изо всех его проклятий. Я — игрушка, с которой он забавляется. Каждый день вокруг меня происходит масса необычных событий. Эти события весьма разнообразны, и они очень редко повторяются, но их объединяет одна вещь — в результате каждого из них я выгляжу полным дураком.

— Более того, большинство людей начинают относиться ко мне с подозрением или и вовсе ненавидеть меня. И я ничего не могу с этим поделать. Иногда это пара безобидных шуток за день, а иногда мне приходится буквально прорубать себе путь сквозь толпу, оставляя за собой горы трупов. Единственное, что меня спасает, так это то, что большинство свидетелей сразу же забывает моё лицо и внешний вид, как только я скрываюсь за поворотом. Можно сказать, что Райдзин оберегает меня от всех других несчастий, кроме тех, что спланированы лично им. И вот эта защита от магии. Он наверняка не может допустить, чтобы кто-то оставил хоть царапину на его любимой игрушке.

Дарт усмехнулся.

— Забавно. Оказывается, именно это проклятье помогает мне найти способ отомстить ему. Я собираюсь найти способ отомстить Райдзину так, чтобы он больше никогда не смог смеяться над людьми. Я хочу вырвать ему сердце своими руками, сдавить его горло так, чтобы его шея переломилась под моими пальцами. И, несомненно, рано или поздно это произойдёт! Я заставлю его пожалеть о том, что он связался со мной! — Дарт не заметил, как перешёл на крик. Он глубоко вдохнул, расслабляя лёгкие, и уже спокойнее добавил. — Рано или поздно я добьюсь своего.

За этим последовала долгая пауза, нарушаемая только тихим треском свечи.

— Ты собираешься отомстить богу? — Спросил Листик, продолжая глядеть в стену. — Есть ли у тебя хоть один шанс? Что может сделать простой смертный против воли всемогущих богов?

— Я многое могу сделать. — Зло ответил Дарт. — Ты знаешь, за что меня прокляли? Я разрушил храм Райдзина в Пурантане.

Листик испуганно воскликнул, а потом с недоверием посмотрел на Дарта.

— Ты думаешь, я лгу? — Спросил тот. — Нет, это был не тот храм, что возвышается на двадцать метров в самом центре города. Это был какой-то маленький тайный храм в доме одного из его поклонников. Но это произошло именно в ту ночь, когда был разрушен главный храм города. Думаю, эти события были связаны. Я так и не смог позже найти этот маленький храм, как ни пытался. Я бы принял всё произошедшее там за дурной сон, но проклятье, действующее на меня каждый день, не даёт мне в этом усомниться. Я разрушил этот храм и стал причиной смерти жреца Райдзина. И это очень сильно обозлило бога, я уверен в этом. И потому, я уверен и в том, что смогу ещё раз сделать что-то такое, что выведет его из себя. И ещё раз, и ещё. И так до тех пор, пока он не убьёт меня или не избавит от этого проклятья. Или пока я не найду способ уничтожить его.

Дарт сжал руку в кулак и взглянул на Листика. Тот смотрел на него широко раскрытыми глазами, в которых читалось неподдельное изумление.

— Ты… ты действительно собираешься отомстить ему? — Он опустил глаза и тихо рассмеялся. — Знаешь, твои слова заставляют меня почувствовать свою слабость. Я с самого рождения живу с этим проклятьем, но никогда у меня не зарождалось мысли о том, что я могу отомстить самому Райдзину. Я заранее согласился с тем, что ничего не смогу с ним сделать. Но твои слова… Твои слова дают мне надежду. Честно! Глядя на тебя, я начинаю думать, что ещё не всё потеряно, что я ещё могу сделать что-то, что не будет напрасной тратой сил. И пусть я умру, пытаясь достичь невозможного, но это будет не простой самозащитой, а будет вызовом. Вызовом судьбе, богу, людям, самому себе, наконец! Я… я хочу помочь тебе в твоей борьбе.

Дарт был обескуражен и даже польщён этими словами. Первый раз в жизни кто-то сказал ему, что вдохновлён его примером. Он совершенно не знал, что ответить. Слова комом застряли в его груди, а на глаза неожиданно навернулись слезы. Он помотал головой, удивлённый своей реакцией, и неровным голосом произнёс:

— Конечно! Давай вместе раздавим этого гада. — Получилось не вполне соответствующе его настроению, но других слов он почему-то не смог найти. Он привык оказывать поддержку не на словах, а на деле, молча защищая товарища в битве, или протягивая ему руку помощи в случае опасности.

Листик улыбнулся и бодро посмотрел на Дарта. Было видно, что он