И добавила: – Я читала рукопись и хохотала, как безумная. У тебя блестящее чувство юмора, папа!

– Ты опять там над всеми издеваешься? – спросил Пассос.

– Да. Кроме Китти. Она хорошая девушка, и я пообещал ей, что не буду ее высмеивать. Хотя… Не могу сказать, что совсем сдержал слово. Она у меня там под именем Фрэнсис Клайн уж слишком бегает за Лебом. Ну, то есть Робертом Коном. Думаю, Леб, когда прочитает, застрелит меня из ружья! Боюсь, там вообще выстроится очередь из желающих меня пристрелить.

– И убить будущую славу мировой литературы! Нет! Ты чертовски талантлив! – пьяно продолжил Скотт.

– Да, только тебе за рассказ платят 3000 долларов, а мне в лучшем случае 200, – заметил Хэм.

– Я же сказал: мы это исправим. Я написал Перкинсу и всем знакомым издателям. Они должны поднять тебе гонорар. И ты обещал дать мне почитать твою рукопись!

– Ну да, читать чужие рукописи приятнее, чем писать свои! – буркнула Зельда, которая с мрачным видом наблюдала восторженные пляски компании вокруг Хэма.

А когда они со Скоттом, выпив еще пару стаканчиков, вышли на Английскую набережную, зло фыркнула:

– Ты еще подари Хэму колечко. Раз уж так изъясняешься ему в любви. Может, недаром про вас ходят слухи, что вы и спите вместе?

– Что? – пьяно изумился Фиц.

– Что вы гомосексуалисты. Я не верила. Но когда смотрю на вашу парочку… Про твоего распрекрасного мачо Хэма давно говорят…

– Чертовы завистники! Ты же знаешь, какие у нас люди. Спешат оболгать любого, кто хоть чем-то выделился. А Хемингуэй очень талантлив. И, как мы видим, разрывается между двумя женщинами, а не мужчинами. Про нас с тобой тоже всякое говорят…

– И почти все правда, – хмыкнула Зельда. – По крайней мере, что ты – алкоголик.

– А почему я пью? Не думала? Ведь это ты расшатала наш брак. Зачем ты сейчас приставала к бармену?

– Хотела тебя позлить. У тебя большая любовь – Хемингуэй. Куча поклонниц. Бог знает, чем ты с ними занимаешься! А у меня что?

– Зельда… – Скотт вдруг остановился, и его помутневшие голубые глаза снова обрели яркость: – Что с нами происходит? Почему все так? Где то, что мы любим друг в друге, где наша нежность, ведь она была…

– На дне твоего стакана! – жестко прервала его Зельда.

Она пила не меньше мужа. Но сейчас ей было нужно, чтобы виноватым чувствовал себя он.

В это время подъехало такси.

– Езжай без меня, – махнул рукой Фицджеральд. – Я как главный алкоголик Ривьеры еще не выпил свою норму.

…Ночью в доме у Мэрфи раздался звонок.

– Это из полицейского участка. Тут у нас задержанный. Американец. Минутку, сейчас посмотрю, вот – Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Вы его знаете?

– Знаем, – обреченно сказала Сара.

– Можете подтвердить его личность? Он действительно писатель? Мы телефонировали жене, но она не отвечает.

– Да, конечно, подтверждаем. А что он сделал?

– Они вместе с неким Чарли Макартуром привязали бармена между двух стульев и хотели перепилить его пилой…

– О господи! – только и сказала Сара.

Это лето уж точно нельзя было назвать скучным.

С Зельдой что-то не так

– Зельда сумасшедшая. Эрнест прав. – Хэдли смотрела на Сару исподлобья, будто ожидая, что та взорвется возмущением. Сара молчала. Ей не хотелось поддакивать Хэдли.

Остальная компания весело галдела за столом в гостиной «Виллы Америка» – Мэрфи устроили очередной прием. А жена Эрнеста потащила Сару на террасу, заговорщически шепнув на ухо:

– Мне надо что-то тебе рассказать!

Рассказ Хэдли Сару не удивил.

– Понимаешь, на днях Зельда с Фицем разыграли такое странное представление, – взволнованно начала она. – Мы вместе ужинали в ресторане, Эрнест пошел курить сигару, а мы вышли в сад. И вдруг Зельда стала рассказывать мне про свой роман с этим французским летчиком – подробно, с таким мрачным торжеством. Как он безнадежно ее любил. Как ужасно страдал. А в конце вдруг зарыдала: «Несчастный юноша! Когда он понял, что мы не можем быть вместе, он покончил с собой!»

А Скотт, весь бледный, стоял рядом с Зельдой. И трагически кивал в такт рассказу о самоубийстве ее любовника! Но я ведь знаю, что этот Жозан просто бросил Зельду и улетел со своей эскадрильей в Нормандию. Нет, они оба сумасшедшие! Скажи, зачем они это делают?!

– Не знаю, – пожала плечами Сара. – Мне кажется, они настолько полны разрывающей их изнутри энергией, что обычная жизнь кажется им скучной. Им нужно, чтобы постоянно что-то происходило. И они заводят друг друга, убыстряют время. Наверное, так Фицу легче писать.

– По-моему, это ненормально, – поджала губы Хэдли. – Эрнест отлично пишет без таких глупостей.

– Не совсем, – мягко улыбнулась Сара. – Он же ездит на корриду. Это тоже будоражит кровь. У каждого в творчестве своя тайная кнопка…

– Эрнест, по крайней мере, прилично себя ведет. Ему в голову не придет кинуть пепельницу с окурками на соседний столик. Ты видела, как Фиц позавчера проделал этот трюк? – не согласилась Хэдли.

Из распахнутой двери раздался голосок Полин, напоминавшей Саре маленькую изящную птичку, а потом дружный хохот всех сидящих за столом. Полин была самой остроумной женщиной Парижа, а теперь и Лазурного Берега.

Сара подумала, что Хэдли пора беспокоиться о своем муже, а не о чужом. Но ничего не сказала.

Да, Фицджеральды были самой сумасбродной парой во всей Франции и Америке. Непонятно, когда вообще Скотт успевает писать. Но Сара знала, как истово, рьяно, ответственно, не щадя сил, работает он над своими романами. Пока Зельда не вытаскивает его из-за письменного стола ради очередной вечеринки.

Именно Зельда была внутренним мотором всех его безумств. И, похоже, это Скотта в ней и завораживало: полное отсутствие тормозов, разверстая темная пропасть без дна. Он в своих выходках никак не мог нащупать тот край, перед которым она должна остановиться.

Возможно, если бы Зельда хоть раз сказала «Стоп», загадка бы растаяла, а с ней – и их брак. Но края не было. Зельда действительно ничего не боялась. Даже смерти. Убедиться в этом Саре пришлось уже следующим вечером.

Над пропастью

Перед ужином Зельда с Фицем заехали к ним на своем авто и пригласили отправиться в Сент-Поль-де-Ванс в «Золотую голубку». Хозяин таверны был из тех, кто, не сумев стать творцом сам, грелся в лучах славы знаменитых постояльцев, угощая богему бесплатной выпивкой.

Джеральд решил ехать на своей машине, вспомнив, как любит Зельда хвататься за руль на опасных поворотах. И Сара потом порадовалась его предусмотрительности.

В «Голубке» все места были заняты, и они направились