В зале наступила невероятная тишина. Даже стало слышно жужжание комаров. Король принял меч, сказал, обращаясь к Генриху:

— Встаньте на колено, господин Герой!

Генрих опустился на колено.

— Клянетесь ли вы честно и достойно нести звание Рыцаря, связанные с ним невзгоды и право умереть в честном бою, защищая слабого?

— Клянусь! — сказал Генрих.

— Клянетесь ли вы вести скромный и праведный образ жизни?

— Клянусь!

— Клянетесь ли вы ненавидеть и преследовать зло до конца своей жизни?

— Клянусь! — в третий раз сказал Генрих.

— По праву принадлежащей мне власти, по праву короля этой страны посвящаю вас, господин Герой в круг Великих Рыцарей королевства Берилингии!

Король Реберик VIII обнажил меч и плашмя коснулся им сперва левого, потом правого плеча Генриха. Затем король занес меч над головой мальчика и сказал:

— Отныне Генрих Шпиц, житель Большого Мидгард а, единственный сын рода Шпиц, вы — Рыцарь-Герой и один из семнадцати достойнейших рыцарей королевства Берилингии. За храбрость и подвиги ваши вам, вашим сыновьям, внукам и правнукам до скончания света даровано право быть гостем королевского двора, когда только пожелается. Вам же лично даруются во владение волшебный меч и доспехи Героя, которые, однако, по старости вашей, должны быть возвращены в королевское хранилище. Ибо звание Героя и право на владение Волшебными доспехами и мечом не могут передаваться по наследству, — торжественно сказал король.

— Встаньте, господин рыцарь, и примите этот меч в награду за ваше отважное сердце, — продолжал король.

Генрих поднялся с колена, поклонился и взял из рук короля меч.

«Как там, в романах, обращались к королям? А, вспомнил!»

— Ваше Величество, — сказал мальчик. — Могу ли я обратиться к вам с просьбой?

— Говорите, Рыцарь-Герой.

— Я очень благодарен за оказанную честь, но не мог бы я оставить этот меч и доспехи на хранение в вашей сокровищнице уже сейчас? В моем мире эти вещи мне не пригодятся, а хранить дома — боюсь. Увы, мой дом не крепость, могут украсть.

— Хорошо, ваша просьба будет удовлетворена, — ответил король и продолжил: — Также вам в вечное пользование передается замок Грюльдштадт, прилегающие к нему земли и населяющие их люди и древнерожденные.

Один из советников поднес королю свиток, скрепленный гербовой печатью. Как только король коснулся печати, она тут же ослепительно засияла и в ее лучах вдруг появился крошечный голубой дракончик. Он распрямил крылья, взмахнул ими, но улететь не смог — лучи королевской печати крепко держали его.

— Этот свиток, — сказал король, — есть знак Нашей милости и вашего законного права на владение замком Грюльдштадт.

Король протянул Генриху свиток. Генрих с вежливым поклоном взял его, несколько секунд любовался голубым дракончиком, а потом обратился к королю с просьбой оставить и этот ценный документ в королевском хранилище вместе с мечом и доспехами.

Король ответил важным кивком головы и повернулся к глюму Капунькису:

— А чем наградить тебя, маленький глюм с огромным храбрым сердцем? Чего хочешь ты сам?

Нарушая все нормы этикета, глюм почесал затылок.

— Я хочу научиться рисовать, Ваше Величество, — сказал он. — Вот если бы вы могли приставить меня к какому-нибудь художнику…

По залу прошелестел смешок. Даже король улыбнулся.

— Эта просьба легко выполнима, Капунькис из рода рыжешерстых глюмов, однако не только этим награжу я тебя. Твое имя будет внесено в список величайших героев Берилингии. Отныне оно звучит так: Кап-Берилингийский-Отважное-Сердце. Любого, кто назовет тебя иначе, ты вправе привлечь к суду и подвергнуть штрафу. А кроме этого, Мы, Реберик Восьмой, даруем тебе, твоим детям и внукам право единственным из всех жителей королевства присутствовать на аудиенции короля в одежде, какую вы сами себе выберете, даже если это будут только туфельки и штанишки. Далее, Мы награждаем тебя мешком золота, равным пяти твоим весам, и правом строительства за счет королевской казны дома в любом месте Берилингии.

Когда церемония наград и посвящения в рыцари подошла к концу, принцесса Альбина приблизилась к Генриху.

— Поздравляю вас, сир Генрих фон Грюльдштадт, — улыбнувшись, сказала она. — Может быть, теперь ваше сердце смягчилось, и вы захотите поговорить со мной, рассказать мне о вашей славной победе?

Генрих растерянно опустил глаза. На поле битвы, когда девочка была одета в простую одежду, а обстановка была не так торжественна, он чувствовал себя намного увереннее. Тогда он смело отпускал в ее адрес колкости. Но сейчас… сейчас было совсем другое дело. Сейчас принцесса не была похожа на озорную девчонку, танцующую на метле; сейчас она держалась важно и несколько надменно.

— Что ж вы, сир Рыцарь-Герой, молчите, потупя взгляд? — с иронией сказала она. — Вы не испугались какого-то чудовища, но совсем оробели перед маленькой принцессой? Разве я похожа на Безе-Злезе? — повторила Альбина слова Генриха.

Она глядела прямо в его глаза, и он от этого краснел и смущался еще больше. К счастью, точно из-под земли, вдруг появился Капунькис.

— Привет Альбина. Хорошо выглядишь, — небрежно бросил он принцессе и, повернувшись к Генриху, сказал:

— Пойдем скорее, я должен познакомить тебя с моими друзьями гномами.

Генрих с облегчением перевел дух, пробормотал что-то неразборчивое, что должно было означать извинение, а когда они с Капунькисом отошли в сторону, сказал:

— Ну, дружище, ты всегда выручаешь меня в трудную минуту… И где же твои друзья гномы?

Капунькис ухмыльнулся.

— А я их выдумал! На тебя было противно смотреть, когда ты перед этой девчонкой краснел, бледнел и заикался.

— Выдумал? Нет, скажи, в самом деле выдумал? — Генрих остановился и, не в силах сдержаться, зашелся хохотом.

Потом был банкет в честь славной победы над Безе-Злезе. Столы ломились от всяких яств, большую часть из которых Генрих видел и пробовал первый раз в жизни. После всего начались танцы, но Генриху это показалось уже слишком. Он и без того был утомлен сегодняшними приключениями. Возможно, он бы и отсиделся где-нибудь в уголочке, наблюдая за танцующими, но когда объявили очередной танец, Генрих увидел, как к нему уверенно идет принцесса Альбина, отказывая в приглашениях бесчисленному количеству молодых галантных кавалеров. Генрих вскочил, точно под ним вдруг оказался еж, бросился к Капунькису и потащил того из зала:

— Все, с меня хватит! Устал! Спать хочу! Домой хочу! Выводи меня скорей отсюда!

— Ты мне сейчас руку оторвешь! — пискнул глюм. — Кто это тебя так напугал?

Он оглянулся, увидел растерянно остановившуюся Альбину и со знанием дела сказал: